45. Этап рецидивисток.


   Начало читайте: Четвёртый круг чистилища или вымороченное признательное показание.

   За два дня до первомайских праздников, Дизель вывезли из СИЗО в тюремную больницу. С её отъездом, как-то все оживились и повеселели. Только одна Даша смотрела на нас с недовольством.

   Утром первого мая, Маша-цыганка предложила сложиться продуктами для солянки (Лайфхак солянка по-арестантски.). Цыганка Барби предложила испечь арестантских пирожков с начинкой из пюре-быстрого приготовления, вместо теста она использовала хлеб. Скажу честно вам, что пирожки мне не очень понравились, поэтому рецептом не делюсь.

   Вместо вечерней баланды, мы ели арестантскую солянку и пирожки. Затем цыганки пели песни, а мы танцевали. Всем было очень весело. Полина предложила мне заняться дыхательной йогой. И мы, вдвоём взобравшись, на мою верхнюю шконку-пальму, стали разучивать упражнения.

   Конечно же больше смеялись, чем учились, потому что это выглядело со стороны по-дурацки: на вдохе и выдохе нужно было произносить определенные слова-«хар, харей, хари, вахей, дуру», да и ещё размахивать руками. Сокамерницы тоже смеялись с нас.

   «Весь мужской корпус на вас таращится! Только позорите нашу хату своим «карканьем»!» — недовольно пробурчала сокамерница Даша.

   Повернувшись к окну, мы увидели, что из корпуса напротив, в окнах висели мужские силуэты и размахивали нам руками. Мы с Полиной смутились и слезли с моей шконки.

   Вечером, как только Даша поставила дорогу, нам на всю камеру послетались «бандюки со сладостями» из разных мужских камер, а также малявы, в которых мужчины хотели познакомиться «с каркушами», то есть со мною и Полиною.

   Сразу после отбоя, ко мне подошла Даша и тихо сказала:

   «С тобою по телефону хочет поговорить Адам.»

   Я удивлённо на неё посмотрела и отрицательно покачав головою, сказала:

   «Это ты за спиною своей подруги Дизель, теперь сводничеством занимаешься? Я не хочу с ним разговаривать. Так ему и передай!»

   Даша вернулась на свою шконку около окна, где «стояла дорога». Но через короткое время опять подошла ко мне и умоляющим голосом сказала:

   «Скажи ему об этом сама, потому что он мне угрожает неприятностями. Думает, что я не даю тебе телефон.»

   «Да мне глубоко всё равно, что он там думает и кому угрожает!» — отказалась я.

   Дашка побежала к цыганке тёте Тоне и долго ей что-то нашёптывала на ухо. После чего цыганка недовольным тоном сказала:

   «Да она правильно делает, что отказывается. Ишь, пока Дизель была в хате, то он не звонил, а как она выехала, так сразу осмелел! А ты, Дашка, не будь шестёркой.»

   Спустя пол часа, за окнами раздался крик арестанта: «Один, восемь, один, снимай дорогу! Один, восемь, один – дороги нет!»

   «Вот видите, я же говорила, что Адам сейчас накажет нас!» — чуть ли не плача, произнесла сокамерница Даша.

   «Да пусть подавится своей дорогой!» — возмутилась цыганка Барби.

   За «бронью» кто-то из тюремщиков матерился в наш адрес. Сокамерницы, у кого были телефоны, быстро стали их прятать. Открылся карман, и надзирательница грозно прокричала в камеру:

   «Вы что, паразитки, «тормоза» на бронь поставили? А-ну, быстро, убрали тормоза!»

   Полина подорвалась к брони и незаметно вытащила «тормоза», при этом, приговаривая:

   «Ольга Васильевна, Вы, что такое говорите, какие тормоза? Мы о них даже никогда не слышали! Мы уже два дня просим, чтобы прислали слесаря, потому что иногда бронь заедает. А вдруг у нас в камере будет пожар, как вы нас спасёте, если дверь заедает?»

   Надзирательница распахнула бронь и вместе с нею зашли двое мужчин-надзирателей. Они прошлись по камере и недовольно посмотрели на каждую из нас.

   «Так, где канат дороги?» — грозно прорычал один из тюремщиков.

   «Какой канат дороги? В нашей камере нет дорог!» — ответила Полина.

   Мужчины-надзиратели осмотрели окна и один из них недовольным голосом пробурчал продольной:

   «Здесь есть свободные места, переведи сюда транзиток. А то, в транзитке перебор. Пойдём, покажу, кого именно сюда перевести.»

   Когда за тюремщиками закрылась бронь, то мы все непонимающе переглядывались.

   «Эти мужики не с нашей тюрьмы! У них форма темнее расцветкой, чем у наших!» — объявила Даша.

   «В таких формах ходят лагерные «дубаки». У нас случайно в тюрьме не ожидается внезапная «мобилка»? Видели, как наша продольная испуганно на нас косилась?» — сказала цыганка тётя Тоня.

    «Надо поздней ночью «зайти на котёл» и уточнить.» — произнесла Даша.

   Бронь опять с трудом открылась и в камеру завели двух арестанток с сумками. Одна из них, была одета как парень: мужские брюки, куртка, кепка, кроссовки.

   «А почему Вы к нам мальчика завели?» — возмутилась я, глядя на надзирательницу.

   «Это девочка!» — смеясь, сказала надзирательница и захлопнула бронь.

   Девочка-мальчик повернулась ко мне. Лицо было похоже на молодого юнца с усиками под носом. Я смотрела удивлённо на это чудо.

   «У вас в хате сколько первоходок?» — грубым мужским голосом спросило девочка-мальчик.

   «Мы все первоходки, кроме тёти Тони, она единственная – краткая. У нас всех ещё идут суды, мы никто не осуждены!» — ответила за всех Полина.

   Девочка-мальчик кивнуло головою и подойдя к брони, стало яростно тарабанить в дверь. Карман брони распахнулся и недовольный голос надзирательницы спросил: «Чего?»

   «Того! Веди сюда дежурного по тюрьме! Вы чё, совсем тут не по законам содержите арестанток? Мы, обе – рецидивистки, а здесь содержатся ещё не осужденные! Тащи дежурного, я тебе сказал! Я ему сейчас подробно объясню, по-понятиям! Или ты хочешь, чтобы мы понятия в этой хате раскачивали, так мы вам не козлы!» — нагло заявило девочка-мальчик, говоря о себе в мужском роде.

   «Сейчас дежурного позову!» — заискивающим голосом произнесла тюремщица.

   Я сидела на своей верхней шконке и с любопытством взирала на происходящее. Девочка-мальчик сняло кепку, и мы увидели, что оно было лысым. Обе рецидивистки сели за стол и раскуривая сигареты, улыбаясь, на нас посмотрели.

   «Да вы не боитесь нас, мы не заразные! Меня зовут Эдик, а мою жену Жаннет!» — представилось девочка-мальчик.

   «Да с чего бы мы вас боялись? Я с такими, как вы уже не одну ходку в зоне топтала.» — возмутилась цыганка тётя Тоня.

   «А почему ты с первоходками здесь? Уму-разуму учишь или утка подсадная?» — с наездом сказало рецедивистка-Эдик.

   Все в камере напряглись, так как уже знали взрывной и боевой характер пожилой цыганки. Но её ответ и поведение, меня и многих сильно удивили.

   «У «кратких» места не было, вот меня сюда на время и завели. Да за это время так сдружилась с девчонками и не хочу от них уходить. На старости лет уже прикипаешь к таким, молодым и неопытным.» — притворно пустила слезу пожилая цыганка.

   «Ты это «вешать» можешь новичкам, но не мне, старуха! Значит, всё же подсадная утка!» — агрессивно заявило рецидивистка-Эдик.

   Цыганка тётя Тоня растерянно начала перебирать свои вещи в сумке, словно не слышала последней фразы.

   Бронь распахнулась, и продольная сказала, обращаясь к рецидивисткам:

   «Вы двое, выходите!»

   Рецидивистки взяли свои сумки и направились к выходу. Неожиданно Эдик повернулось ко мне и сказало:

   «Смотрю тебя уже начали отрабатывать, вся в ранах. Береги себя, смотри в оба, эта хата «нечистая», не верь здесь никому!» (Неслучайные ситуации, сокамерники и друзья в тюрьме.)

   Бронь захлопнулась, а я стала размышлять над сказанным. В этой камере действительно было какое-то гнетущее настроение. Даже с отъездом Дизеля, казалось, как будто бы, каждая арестантка плохо играет свою роль.

   «Ты чего задумалась? Поверила словам этой «коблицы»? Не напрягайся! Всё это чушь!» — весело щебетала вокруг меня Полина.

   Я посмотрела на каждую сокамерницу и заметила, как все недовольно о чём-то своём думали.

   «Тонька, а ты не хочешь прокомментировать фразу, что этот «кобёл» в твой адрес кинул?» — с наездом спросила Анна-золоторучка.

   Тон голоса сокамерницы удивил меня, до сегодняшнего дня Анна казалась мне очень спокойной и бесконфликтной женщиной.

   «Мне этот бред разбирать ни к чему! А вот ты сама, Анька, не хочешь рассказать сколько раз ты уже «чалилась у Хозяина»? Или ты думаешь, я не заметила твой зоновский говорок, который иногда проскакивает?» — ответно с наездом сказала пожилая цыганка.

   Все удивленно уставились на Анну-золоторучку.

   «А тебя, что мусора по мою душу подсадили?» — с угрожающим тоном заявила Анна-золоторучка.

   «По роже захотела?» — пожилая цыганка шустро подскочила с кровати и налетела с кулаками на Анну.

   Та, видимо ожидала нападения, и с ноги ударила цыганку в живот, отчего та отскочила. Но цыганка не застонала от боли, а ещё яростнее набросилась на сокамерницу.

   Я была в шоке, две взрослые женщины с такой злобой и ненавистью колотили друг дружку по лицу, что такого в телевизоре не увидишь. Они словно не чувствовали своей боли, а старались как можно сильнее избить оппонентку. Цыганки Маша и Барби рванули разнимать дерущихся.

   В этот момент распахнулась бронь и вбежали мужчины-надзиратели, они схватили за волосы дерущихся арестанток и выволокли их обеих на продол. Бронь закрылась, из коридора слышались умоляющие крики наших сокамерниц. 

   Мы все были напуганы происходящим. Я же для себя сделала вывод: цыганка тётя Тоня и Анна-золоторучка абсолютно одинаково дрались кулаками по лицу, не таскали друг друга за волосы и не царапались ногтями. Они дрались отчаянно так, как на воле дерутся только мужчины.

   В течение следующего часа в камере была безмолвная тишина, каждая сокамерница размышляла о своём. Опять распахнулась бронь, и продольная завела в камеру цыганку тётю Тоню и Анну-золоторучку. Обе радостно нам улыбались.

   «Не волнуйтесь! Мы больше не будем драться. Мы помирились.» — заявили обе, когда закрывалась бронь.

   Они по-очереди ополоснулись в туалетной комнате, и тётя Тоня заговорщицки позвала нас всех за стол. Когда мы все сели за стол, то она шёпотом произнесла:

   «На тюрьму «мобилка» заехала. Когда нас вели в раколовку, я заметила нескольких мужиков в касках, бронежилетах и с металлодетектором. С утра по тюрьме будет грандиозный шмон. Надо «запретки закапывать».»

   «Надо с котлом связываться, чтобы дорогу поставили и «мобильники на склад» закопать! Я позвоню им из туалета, а вы все на шухере стойте, чтобы если что дали знать, я бы тогда свой «фонарик» в канализацию смыла.» — предложила Даша-дорожница.

   Поговорив с котлом, Даша вышла и рассказала нам:

   «Котёл в шоке, говорят, что их никто не предупреждал. Сейчас нам поставят дорогу, и мы все телефоны успеем переслать на «склады». Остальными «запретками» придётся жертвовать, чтобы создать «неосведомлённость шмона».»

   В камеру из окна залетела бумажная стрела, и Даша убежала ставить «дорогу». Через пятнадцать минут телефоны были отправлены на какой-то секретный склад, а мы все вместе перебирали свои вещи, готовясь к большому шмону.

   На часах было два часа ночи. Вот так славно и дружно мы отпраздновали первомай.

Продолжение читайте в: Шестой круг чистилища или мобилка — шмон.

Поделиться ссылкой:


4 Комментариев для “45. Этап рецидивисток.

  1. Джина

    Почему рецедивисток подсаживают к первоходкам? Замыслы тюремщиков?

  2. Альфа

    Как можно передать лекарства в СИЗО? Телемедицина туда дойдёт в карантины?

  3. Человек под дождём

    Жуткие истории. Особенно для тех, чьи арестанты ещё вневоле.

  4. LaTu

    Рецедивистки: История силы и слабости»

    В мрачном лабиринте времени и судьбы существуют женщины, чья жизнь переплетена с чередой ошибок и перемены. Они — рецедивистки, но не в том смысле, в котором обычно употребляется это слово. Это не просто преступницы, попавшие за решетку своего выбора или обстоятельств. Рецедивистки — те, кто стоит перед гранью, где никогда не удается переступить последнюю ступень.

    Входить в их мир — как разобрать сложную головоломку. Возможно, это игра фатума, которая вызывает непредсказуемость в их судьбах. Некоторые считают их проклятьем, но на самом деле они не только отражают жизненный круг «заход-встань-уйди», но и пытаются вырваться из свивающих их пут.

    Рецедивистки — не лишенные человечности. Задача каждой из них — доказать окружающим, что возможно собраться с силами, даже после множества ошибок. Они несут в себе страсть, драматические повороты, переживания, которые заставляют их плавиться в выкованном собственными руками кузнецом судьбы мече. Катиться вниз и подниматься вновь становится частью их бытия, но они не останавливаются, они идут в бой.

    Чтобы понять рецедивистку, нужно проникнуться историей ее внутренней красоты. Она несет в себе горечь и печаль, но и всепоглощающую любовь и внутреннюю силу. Как юная Джанет Хартвиг, пережившая детство в запустении, поднялась в самых темных сферах своего существования, чтобы оставить след на страницах истории. Или Мэри Энн Гриффин, курсирующая между грехами и идеалом, каждый раз совершая вторые шаги, терзаемая сомнениями и выбором.

    Рецедивистки — это доказательство, что невероятные препятствия, долгие потери и самопроизвольные ошибки могут быть преодолены. Они стали лицами, которые открыли путь к обновленному таинству существования и продолжают борьбу, несмотря на горечь и разочарование.

    В созерцании их жизни есть зерно надежды для нас всех. Мы можем увидеть себя в этих женщинах и обрести веру в лучшее будущее, несмотря на множество падений. И уже измученные отчаянием, когда нам кажется, что все потеряно, мы можем обратиться к этой их истории, чтобы найти вдохновение и силу идти дальше.

    Рецедивистки научили нас, что ошибка — это всего лишь шаг в сторону истинного пути. Они научили нас не просто полагаться на судьбу, а сами же творить ее. И в этом есть несомненная сила: сила превратить трагедию в победу, ошибку в возможность, и, главное, сила полностью принять свою судьбу.

    Так что давайте вместе откроем для себя их истории, разгадаем их головоломку силы и слабости, и пустимся в волшебное путешествие к настоящей сущности рецедивисток.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

При написании комментария можно использовать функции HTML:

<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>