69. Вип-дорога в тюрьме.


   Начало: 68. Предупреждён — значит вооружён или, когда ломаешь тюремную интригу.

   Порою нам кажется, что после маленькой удачи, в нашей жизни началась белая полоса. Но нет, Всевышний думает иначе: не успев насладиться пряником, как сразу слышим над головою свист кнута.

   Также случилось и со мною в это судебное заседание, когда явился неуловимый эксперт.

   Конвойный закрыл за мною дверь аквариума, когда мы уже зашли в зал судебных заседаний. Адвокат сразу же поинтересовался о моём самочувствии. Отвечая ему, я увидела с какой нескрываемой ненавистью смотрит на меня помощник прокурора. Но в течение нескольких секунд её ненависть сменилась на торжество и злорадство. Прокурорша хорошо рассмотрела моё лицо, на котором красовался синяк. Ехидно улыбаясь, она смотрела на меня теперь с брезгливым презрением.

   В зале заседаний помимо состава суда и конвойных, на скамье сидела женщина возрастом около пятидесяти лет. Это была свидетель – эксперт, которая сфальсифицировала экспертизы потерпевших. Она также, как и обвинитель смотрела на меня с брезгливым превосходством.

   «Вы уже выздоровели?» — ехидно спросила меня прокурорша.

   «Да, вашими молитвами. Или, Вы, надеялись меня здесь никогда не увидеть?» — высокомерным тоном ответила я ей.

   На что прокурорша кисло скривилась.

   В тот момент, когда я поправляла причёску, чтобы спрятать правую сторону лица с синяком, в зал заседания стремительно зашёл судья. Он так быстро прошествовал на своё место, что секретарь успела объявить его появление, когда он уже сидел в кресле «председательствующего». Его вид был довольным, мне даже немного показалось, что он рад меня видеть. Как «волк» рад видеть жертву — «овцу».

   «Подсудимая, Вы в состоянии участвовать в заседании, после перенесённой простуды?» — вежливо спросил судья, но последние слова были произнесены с иронией.

   Прокурорша громко хмыкнула.

   «Да. Можно продолжить заседание.» — ответила я судье, избегая смотреть в его сторону, чтобы он не заметил на лице синяк.

   «Суд переходит к допросу эксперта С-й.» — объявил председательствующий.

   Мой защитник, по назначению суда, очень рьяно стал допрашивать свидетеля, его вопросы были бестолковыми. Зато эксперт отвечала на эти вопросы очень задорно, словно, эти вопросы она слышала уже не в первые.

   Когда адвокат закончил, мне предоставили возможность задать свои вопросы. Но, эксперт была готова и к моим вопросам, она очень ловко выкручивалась в своих ответах. Понятное дело, женщина-эксперт со стажем в 19 лет, которая составляет фальшивые экспертизы, уже давно подготовлена к таким судам, чтобы её не признали мошенницей за фальсификацию документов. Конечно, в одной из экспертиз, она написала, что один из потерпевших мог сам себе причинить телесный вред, но как я её не крутила над этим заключением, ответы были скользкими, неуловимыми и заранее хорошо продуманными.

   Я была расстроена, потому что не смогла вывести эту мерзавку на чистую воду. Я чувствовала жуткую усталость после этого перекрёстного допроса.

   Прокурорша посмотрела с удивлением на судью, когда он обратился к ней с вопросом о предоставлении мне копий материалов уголовного дела.

   «Я думала её сегодня не привезут в суд.» — брякнула прокурорша.

   Теперь я с нескрываемой ненавистью и злостью смотрела на прокуроршу, которой конечно же было известно о заказе устранить меня в тюрьме.

   «Но, секретарь суда подготовилась к такому повороту и сделала копии трёх томов уголовного дела. После заседания Вам вручат материалы.» — объявил судья.

   Прокурорша с удивлением посмотрела на судью, затем переглянулась с моим адвокатом, который на её взгляд пожал плечами. Я не отрываясь смотрела за переглядыванием прокурорши и, когда она посмотрела на меня, я мысленно расстреляла её в упор своим взглядом презрения и ненависти. Я заметила, как её передёрнуло от моего взгляда.

   «Прошу продлить меру пресечения под стражей подсудимой, поскольку у неё истекает срок содержания под стражей!» — визжащим голосом объявила прокурорша.

   Не смотря на мои и адвоката заверения, что я не буду скрываться от суда, меру мне опять продлили. В этот раз я впервые спокойно отнеслась к такому решению судьи, так как теперь ясно понимала: на воле меня убьют или подбросят мне наркотики, запрещённую исламистскую пропагандистскую литературу, о чём однажды предупреждал участковый, когда я была на домашнем аресте. Сейчас же в тюрьме и в одиночной камере, я в большей безопасности, чем на свободе.

   Когда вместе с конвоирами мы вернулись в судебный «отстойник» для заключённых, моя землячка-офицер конвоя сразу повела меня в туалетную комнату.

   «Вот экспертша — гадина, так крутилась при даче показаний, как уж на сковородке. Ты видела, какое злое лицо было у судьи, когда она отвечала на твои вопросы?» — заявила Оля, прикуривая сигарету.

   «Я в его сторону сегодня ни разу не посмотрела. Боялась, чтобы он синяк не заметил на лице.» — ответила я.

   «Давно приговоры судей не зависят от их мнения или решения.» — грустно сказала моя землячка.

   «Девочки, вы закончили? А то ещё один заключённый просится в туалет.» — сказал из-за двери конвоир суда.

   Оля проводила меня до клетки, после чего начальник конвоя по суду отдал мне три тома материалов уголовного дела.

   «Уже семь месяцев идут судебные заседания, а мне только впервые предоставили документы, по которым следователь обвинил меня по ст.318 ч2 УК РФ.» — пояснила я Адаму, на его вопросительный взгляд на документы.

   «Сегодня тебе поставят дорогу, я пришлю тебе телефон и мазь хорошую от отёков и синяков. Через два дня сразу сойдут.» — сказал Адам, пристально рассматривая моё лицо.

   «Заранее благодарю тебя. А тебя опять сегодня не выводили в заседание. Что на этот раз?» — спросила я у арестанта.

   «Сегодня адвокат не пришёл. Только что секретарь нашего судьи принесла постановление о переносе заседания. А у тебя, что в суде?» — поинтересовался Адам.

   «Была эксперт, но я не смогла её разговорить. Она отвечала на мои вопросы очень ловко, словно была предупреждена о них заранее. Ни на секунду не задумывалась над ответом.» — недовольно рассказала я.

   Спустя несколько минут, нас загрузили в автозак и повезли обратно в тюрьму. Когда мы подъехали к СИЗО, то конвоирам сообщили, что в тюрьме управа и областная прокуратура, потому что один арестант вскрыл себе вены, когда его хотели вывозить в зону. Из-за этого происшествия автозаки не запускали на территорию тюрьмы.

   «Слушай, начальник, открой нам двери в «стаканах», или мы здесь задохнёмся от жары.» — попросил Адам.

   «Я могу тебя перевести в большой отсек с дверью-решёткой. Там всё равно никого нет. Но он грязный.» — предложил конвойный автозака.

   «Хорошо, переведи. А девушке открой двери, чтобы не спеклась.» — попросил за меня Адам.

   Через несколько минут, я сидела с открытой дверью, а из соседнего отсека, через решётку Адам протягивал мне яблоко.

   «Адамово яблоко? Хочешь меня околдовать?» — смеясь спросила я.

   «Подойди к решётке поближе. Хочу вблизи рассмотреть твоё лицо, у тебя на скуле нет перелома?» — сказал Адам.

   «Сломано только ребро.» 

   Я вышла из «стакана» и присела на корточки перед решёткой, потому что в будке был низкий потолок. Адам взял меня за руку, через решётку поднёс её к своим губам и поцеловал.

   «Прости меня, что не смог тебя сберечь в тюрьме.» — умоляюще произнёс он.

   Мне было не по себе, Адам давно признался, что уже не разыгрывает наши отношения. Но я не могла ответить ему взаимностью, он сам это знал и понимал.

   «Ты ни в чём не виноват. Это тюрьма. От нас здесь ничего не зависит. Здесь мы себе не подвластны.» — ответила я ему, забирая свою руку.

   «Мне сорок два года. Половину своей жизни я провёл в тюрьмах и зонах, всегда жил по арестантским укладам. Но сейчас, мне впервые захотелось пожить, как простой человек. Жить с тобою одной семьёй. Ради тебя я готов от многого отказаться.» — произнёс Адам.

   Своим признанием Адам очень сильно меня напугал. Я не могла притворяться с ним, арестанты очень легко чувствуют фальшь.

   «Адам, ты мне очень симпатичен. Если мы сможем продолжить дружеское отношение, то я буду очень тебе благодарна.» — сказала я.

   «Конечно. Но для остальных, мы должны теперь усерднее разыгрывать чувства. Мне-то, конечно и притворяться не надо. А вот тебе надо переступить через себя, теперь все подслушиватели тюрьмы должны убедиться, что у нас тюремный роман века!» — заявил Адам.

   Мотор автозака заурчал, и машина заехала в ворота тюрьмы. 

   Меня вывели первой из машины и сразу, минуя отстойники тюрьмы, проводили до лестницы женского корпуса, где меня поджидал тюремный продольный.

   «Ого, что это у Вас за макулатура? «Бандюки» заворачивать?» — поинтересовался продольный «Викторович».

   «Типа того. Судья снизошёл с небес и выдал мне моё уголовное дело, это спустя семь месяцев катания в суд.» — рассмеялась я.

   «Ложитесь, отсыпайтесь после суда. На нашем корпусе проверяющие уже прошлись. Давайте сразу проверку в камере сделаю, чтобы спящую не дёргать, а на ужин уже разбужу.» — сказал продольный «Викторович».

   Мы зашли с ним вдвоём в мою камеру. Здесь пахло дорогим мужским одеколоном.

   «Какой приятный мужской запах «Пако Рабан», если не ошибаюсь. Это проверяющие заходили сюда?» — принюхиваясь, объявила я.

   «Да, начальник с полковником сюда заходили. С чего-то это «Хозяин» так надушился.» — недовольно сказал продольный «Викторович».

   Тюремщик подёргал за решётку на окне, киянкой постучал по шконкам, лавке и столу, после этого вышел из камеры. А я побежала принимать душ, смывая запах автозака, отстойников.

   Через несколько минут после душа, согрев кипятильником кофе, пыталась разобраться в трёх томах уголовного дела. Папки с документами не были прошиты, как и не были пронумерованы. Оглавление тоже бестолково было составлено, под каждым пунктом значилось – «Постановление», а о чём было это постановление и от какой даты не известно. Все листы в делах явно были пересортированы, что затрудняло отслеживания документов. В течение часа я бестолково перекладывала листы. До ужина было ещё несколько часов, поэтому я решила прилечь отдохнуть.

   Только я задремала, как услышала мужской крик, который не переставая, звал меня:

   «Один, девять, пять. Один, девять, пять.»

   Я взобралась на соседнюю шконку, с которой мне было видно соседний корпус.

   «Го-Во-РИ!» — растягивая предлоги на арестантский манер, прокричала я в ответ.

   «Сейчас буду застреливаться к тебе. Нитку аккуратно подтягивай, чтобы не оборвалась. По ней пойдёт сопровод. А дорогу уже вечером к себе подтянешь. Впоймала?» — сообщил белобрысый арестант.

   Я была очень удивлена, что вот так открыто, днём мне застреливают «дорогу», при этом сейчас об этом слышала вся тюрьма от заключённых до тюремщиков. Такими благами с дорогами, именно днём, пользовались только «БЛАТНЫЕ КАМЕРЫ», в которых «жили авторитеты».

   Я сдерживала себя, чтобы не разрыдаться от радости, потому что сейчас всей тюрьме стало известно, что моя камера не «красная».

 

   Продолжение: 71. Обустройство «блатной хаты».

 

Поделиться ссылкой:


Один комментарий для “69. Вип-дорога в тюрьме.

  1. Walter

    дорогу осилит идущий

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

При написании комментария можно использовать функции HTML:

<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>