Женская тюрьма ГУЛАГ.


  СТРОГО 18+. Дневник арестантки. Женская тюрьма глазами узниц ГУЛАГА.

   В тридцатых годах для узниц и арестанток выделили отдельную преступную классификацию:

  • ЧСВН — член семьи врага народа
  • ЧСИР — член семьи изменника родины
  • СОЭ — социально-опасный элемент
  • СВЭ — социально-вредный элемент
  • СВПШ — связи, ведущие к подозрению в шпионаже

и т.д.

   Самых «опасных со стержнем» арестанток в тюрьмах и лагерях ГУЛАГА – насиловали, пытали, унижали, доводили до суицида, а самых стойких после всего этого – расстреливали!

   Чтобы сломить волю арестанток, превратить в безвольное существо, придумывались различного рода пытки и карательные акции для устрашения остальных.

   Об этом всему миру рассказали сами арестантки ГУЛАГА, а также те, кто был свидетелем этого кошмара.

  1. Пытки детьми – что может быть страшнее этого для матери?

   Наблюдая за такими издевательствами, надзирательницы сами сходили с ума.

   Из воспоминаний психиатра профессора от 1949 года. Оригинальный текст с сохранённой орфографией:

«……Вторая испытуемая — надзирательница женской тюрьмы — была мне так представлена следователем: “хорошая работница, а вдруг с ума спятила и вылила себе на голову крутой кипяток”.

Приведенная ко мне полная простая женщина лет 50 поразила меня своим взглядом: её глаза были полны ужаса, а лицо было каменное.

Когда мы остались вдвоем, она вдруг говорит, медленно, монотонно, как бы отсутствуя душой: “я не сумасшедшая. Я была партийная, а теперь не хочу больше быть в партии!” И она рассказала о том, что ей пришлось пережить в последнее время. Будучи надзирательницей женского изолятора, она подслушала беседу двух следователей, из которых один похвалялся, что может заставить любого заключенного сказать и сделать все, что захочет. В доказательство своего “всемогущества” он рассказал, как выиграл “пари”,- заставив одну мать переломить пальчик своему собственному годовалому ребенку.

Секрет был в том, что он ломал пальцы другому, 10-летнему её ребенку, обещая прекратить эту пытку, если мать сломает только один мизинчик годовалому крошке. Мать была привязана к крюку на стене. Когда её 1Олетний сын закричал “Ой, мамочка, не могу” она не выдержала и сломала. А потом с ума сошла. И ребенка своего маленького убила. Схватила за ножки и о каменную стену головкой хва­тила

“Так вот я, как услышала это”, — закончила свой рассказ надзирательница, — “так я себе кипяток на голову вылилаВедь я тоже мать. И у меня дети. И тоже 10 лет и 1 годик”

Не помню, как я ушел с этой экспертизы… Я сам был в “реактив­ном состоянии”… Ведь и у психиатра нервы не стальные!…..»

(Проф. И. С. «Возрождение», Париж, тетрадь шестая, ноябрь-декабрь 1949 г., стр. 142-149.) 

  1. Изнасилования тюремщиками.

   Принуждение женщин-заключённых к сожительству было в ГУЛАГе делом обычным.

   “Старосте Кемского лагеря Чистякову женщины не только готовили обед и чистили ботинки, но даже мыли его. Для этого обычно отбирали наиболее молодых и привлекательных женщин… Вообще, все они на Соловках были поделены на три категории: “рублёвая”, “полурублёвая” и “пятнадцатикопеечная” (“пятиалтынная”). Если кто-либо из лагерной администрации просил молодую симпатичную каторжанку из вновь прибывших, он говорил охраннику: “Приведи мне “рублёвую”…

   Каждый чекист на Соловках имел одновременно от трёх до пяти наложниц. Торопов, которого в 1924 году назначили помощником Кемского коменданта по хозяйственной части, учредил в лагере настоящий гарем, постоянно пополняемый по его вкусу и распоряжению. Из числа узниц ежедневно отбирали по 25 женщин для обслуживания красноармейцев 95-й дивизии, охранявшей Соловки. Говорили, что солдаты были настолько ленивы, что арестанткам приходилось даже застилать их постели…

   Женщина, отказавшаяся быть наложницей, автоматически лишалась “улучшенного” пайка. И очень скоро умирала от дистрофии или туберкулёза. На Соловецком острове такие случаи были особенно часты. Хлеба на всю зиму не хватало. Пока не начиналась навигация и не были привезены новые запасы продовольствия, и без того скудные пайки урезались почти вдвое…”

(Ширяев Борис. «Неугасимая лампада.»)

   Отвергнутые тюремщики мстили и так:

   “….Однажды на Соловки была прислана очень привлекательная девушка — полька лет семнадцати. Которая имела несчастье привлечь внимание Торопова. Но у неё хватило мужества отказаться от его домогательства. В отместку Торопов приказал привести её в комендатуру и, выдвинув ложную версию в “укрывательстве контрреволюционных документов”, раздел донага и в присутствии всей лагерной охраны тщательно ощупал тело в тех местах, где, как он говорил, лучше всего можно было спрятать документы…

  …..В один из февральских дней в женский барак вошли несколько пьяных охранников во главе с чекистом Поповым. Он бесцеремонно скинул одеяло с заключённой, некогда принадлежавшей к высшим кругам общества, выволок её из постели, и женщину изнасиловали по очереди каждый из вошедших…”

(Мальсагов Созерко. «Адские острова: Сов. тюрьма на дальнем Севере.»)

  1. Карцер ГУЛАГА.

   “Аню осудили за шпионаж… Возмущению её не было предела. По-своему она боролась: демонстративно не вставала, когда входило начальство, говорила громко, без разрешения открывала форточку. Естественно, попала в карцер. А условия в карцере были такие: помещение без окон; питание – 400 г хлеба в день и две кружки горячей воды; топчан вносят на 6 часов, остальное время надо стоять или ходить по двухметровому холодному помещению или сидеть на залитом водой полу. Карцер давали на срок от 4 до 20 дней. Должно быть, сильно она обозлила начальника, что он дал этой бедной девочке все 20 дней. Впервые в моей лагерной жизни я столкнулась с таким сроком. Обычно и после пяти дней выходили больными.

   После этого Аня прожила у нас месяц. Ей делалось всё хуже, и однажды ночью у неё началось горловое кровотечение. Аню забрали в больницу. Умерла она через два дня. Ей был всего 21 год…”

(из воспоминаний узницы ГУЛАГа Адамовой-Слиозберг О.Л.).

   Горячий и холодный карцер.

   «….Из-за своего характера я часто попадала в карцеры на разных этажах. В одном из них я как-то проснулась ночью от шума в коридоре. Дверь моего карцера была рядом с дверью на лестницу, а напротив помещался пост надзирателей. В ту ночь в коридоре царило необычное оживление. Надзиратели забыли о тишине, неукоснительно соблюдаемой круглые сутки, когда все распоряжения отдаются чуть ли не шепотом и никто не говорит нормальным голосом. Сейчас же они постоянно открывали дверь на лестницу, выбегали на площадку и, наконец, кто-то возбужденно произнес: «Повели, повели…» Я прислушалась. Шагов, как обычно, не было слышно. Потом внизу хлопнула тяжелая дверь, наступила тишина, а затем — два выстрела… Когда я еще сидела в общей камере, и нас вели вниз в баню, мне показали эту дверь — тяжелую, окованную железом, и сказали, что за ней расстреливают. Просто удивительно, как много знают там, где хотят все скрыть…

…. под потолком в коридорах шли огромные трубы, а над дверью камеры находилась решетка, через которую поступал горячий воздух. Сделана там была и задвижка, так что заключенные могли по своему желанию регулировать температуру, стоило только постучать и вызвать надзирателя. Но когда надо было наказать заключенного, никакие просьбы не помогали: в камеру шел или очень горячий, или совершенно ледяной воздух…

   …И горячий, и ледяной карцер я получила совсем не потому, что отказывалась отвечать на допросах. Я отвечала, как было на самом деле, а не то, что хотелось бы следователю, причем всякий раз он видел мою правоту и ничего не мог с этим поделать. А в карцеры меня отправлял начальник тюрьмы, латыш, с которым мы обоюдно возненавидели друг друга.

   Все началось с первого же утра — с оправки. Нас построили парами и по ковровым дорожкам повели в уборную. Здесь я узнала, что уборные по очереди моют заключенные всех камер. Это меня возмутило, поскольку я знала, что политические от уборок отхожих мест освобождены. Но как я ни уговаривала своих новых сокамерниц, что это издевательство, что надо всем отказаться, протестовать они не согласились, так что я одна заявила этот протест при очередном обходе камер начальником тюрьмы. И сразу же попала в карцер. Начальник обходил камеры раз в неделю, и при его появлении все заключенные должны были вставать. Я же демонстративно усаживалась на лавку и… получала очередной карцер.

   Кстати, был там еще один — не холодный, не горячий, а маленький и узкий, в который воздух поступал только через глазок в двери, так что человек вскоре начинал задыхаться, находясь между сознанием и обмороком…

   …За протесты против установлений режима я довольно скоро очутилась в камере-одиночке, куда накачивали горячий воздух, доводя температуру примерно до 50°С. Жару я переносила легко, она на меня не действовала. Было гораздо хуже, когда потом меня перевели в ледяную камеру. Она представляла собою щель около двух метров длиною, к одной из стен которой была прикреплена доска шириною 10–15 сантиметров. Заключенный сюда мог только стоять или сидеть на этой жердочке, опираясь спиной о стену, а стена была ледяная, потому что в ту зиму морозы доходили до минус 30°С. Впрочем, возможно, ее могли охлаждать и искусственно.

   Надо добавить, что на конце этой лавочки сидело несколько крыс, запущенных туда специально. Меня они не беспокоили, так как были уже наполовину ручными, к тому же их слепил сильный электрический свет, не угасавший ни на секунду. А пол в этом карцере был сделан из пробки…»

(из воспоминаний узницы ГУЛАГА анархистки А.М. Гарасевой.)

  1. Унижение личности.

   «….Жизнь в женбараке была тяжелей, чем в «кремле». Его обитательницы, глубоко различные по духовному укладу, культурному уровню, привычкам, потребностям, были смешаны и сбиты в одну кучу, без возможности выделиться в ней в обособленные однородные группы, как это происходило в кремле. Количество уголовных здесь во много раз превышало число каэрок, и они господствовали безраздельно. Притонодержательницы, проститутки, торговки кокаином, контрабандистки… и среди них – аристократки, кавалерственные дамы, фрейлины….

   Женщины значительно менее мужчины приспособлены к нормальному общежитию. Внутренняя жизнь женбарака была адом, и в этот ад была ввержена фрейлина трех императриц, шестидесятипятилетняя баронесса, носившая известную всей России фамилию.

   Великую истину сказал Достоевский: “Простолюдин, идущий на каторгу, приходит в свое общество, даже, быть может, более развитое. Человек образованный, подвергшийся по законам одинаковому с ним наказанию, теряет часто несравненно больше него. Он должен задавить в себе все свои потребности, все привычки; должен перейти в среду для него недостаточную, должен приучиться дышать не тем воздухом… И часто для всех одинаковое наказание превращается для него в десятеро мучительнейшее. Это истина”… (“Мертвый дом”, стр. 68).

   Именно такое, во много более тяжелое наказание несла ЭТА старая женщина, виновная лишь в том, что родилась в аристократической, а не в пролетарской семье.

   Если для хозяйки кронштадтского портового притона Кораблихи быт женбарака и его среда были привычной, родной стихией, то чем они были для смолянки, родной стихией которой были ближайшие к трону круги? Во сколько раз тяжелее для нее был каждый год, каждый день, каждый час заключения?

   Беспрерывная, непрекращавшаяся ни днем, ни ночью пытка. ГПУ это знало и с явным садизмом растасовывало каэрок в камеры по одиночке…..

   Петербургская жизнь баронессы могла выработать в ней очень мало качеств, которые облегчили бы ее участь на Соловках. Так казалось. Но только казалось. На самом деле фрейлина-баронесса вынесла из нее истинное чувство собственного достоинства и неразрывно связанное с ним уважение к человеческой личности, предельное, порою невероятное самообладание и глубокое сознание своего долга.

   Попав в барак, баронесса была там встречена не “в штыки”, а более жестоко и враждебно. Стимулом к травле ее была зависть к ее прошлому. Женщины не умеют подавлять в себе, взнуздывать это чувство и всецело поддаются ему. Слабая, хилая старуха была ненавистна не сама по себе в ее настоящем, а как носительница той иллюзии, которая чаровала и влекла к себе мечты ее ненавистниц.

   Прошлое, элегантное, утонченное, яркое проступало в каждом движении старой фрейлины, в каждом звуке ее голоса. Она не могла скрыть его, если бы и хотела, но она и не хотела этого. Она оставалась аристократкой в лучшем, истинном значении этого слова; и в Соловецком женбараке, в смраде матерной ругани, в хаосе потасовок она была тою же, какой видели ее во дворце Она не чуждалась, не отграничивала себя от окружающих, не проявляла и тени того высокомерия, которым неизменно грешит ложный аристократизм. Став каторжницей, она признала себя ею и приняла свою участь, неизбежность, как крест, который надо нести без ропота, без жалоб и жалости к себе, без сетования и слез, не оглядываясь назад.

   Тотчас по прибытии баронесса была, конечно, назначена на “кирпичики”. Можно представить себе, сколь трудно было ей на седьмом десятке носить на себе двухпудовый груз. Ее товарки по работе ликовали:

   – Баронесса! Фрейлина! Это тебе не за царицей хвост таскать! Трудись по-нашему! – хотя мало из них действительно трудился до Соловков.

   Они не спускали с нее глаз и жадно ждали вопля жалобы, слез бессилия, но этого им не пришлось увидеть. Самообладание, внутренняя дисциплина, выношенная в течение всей жизни, спасли баронессу от унижения. Не показывая своей несомненной усталости, она доработала до конца, а вечером, как всегда, долго молилась стоя на коленях перед маленьким образком…..

 Моя большая приятельница дней соловецких, кронштадтская притонщица Кораблиха, баба русская, бойкая, зубастая, но сохранившая “жалость” в бабьей душе своей рассказывала мне потом:

   – Как она стала на коленки, Сонька Глазок завела было бузу: “Ишь ты, Бога своего поставила, святая какая промеж нас объявилась”, а Анета на нее: “Тебе жалко, что ли? Твое берет? Видишь, человек душу свою соблюдает!” Сонька и язык прикусила…

   То же повторялось и в последующие дни. Баронесса спокойно и мерно носила сырые кирпичи, вернувшись в барак, тщательно чистила свое платье, молча съедала миску тресковой баланды, молилась и ложилась спать на свой аккуратно прибранный топчан. С обособленным кружком женбарачной интеллигенции она не сближалась, но и не чуждалась и, как и вообще не чуждалась никого из своих сожительниц, разговаривая совершенно одинаковым тоном и с беспрерывно вставлявшей французские слова княгиней Шаховской и с Сонькой Глазком, пользовавшейся в той же мере словами непечатными. Говорила она только по-русски, хотя “обособленные” предпочитали французский.

   Шли угрюмые соловецкие дни, и выпады против баронессы повторялись всё реже и реже. “Остроумие” языкатых баб явно не имело успеха.
– Нынче утром Манька Длинная на баронессу у рукомойника наскочила, – сообщала мне вечером на театральной репетиции Кораблиха, – щетки, мыло ее покидала: крант, мол, долго занимаешь! Я ее поганой тряпкой по ряшке как двину! Ты чего божескую старуху обижаешь? Что тебе воды мало? У тебя где болит, что она чистоту соблюдает?

   Окончательный перелом в отношении к бывшей фрейлине наступил, когда уборщица камеры, где она жила, “объявилась”.
“Объявиться” на соловецком жаргоне значило заявить о своей беременности. В обычном порядке всем согрешившим против запрета любви полагались Зайчики, даже и беременным до седьмого-восьмого месяца. Но бывших уже на сносях отправляли на остров Анзер, где они родили и выкармливали грудью новорожденных в сравнительно сносных условиях, на легких работах. Поэтому беременность тщательно скрывалась и объявлялась лишь тогда, когда можно было, минуя Зайчики, попасть прямо к “мамкам”.

   “Объявившуюся” уборщицу надо было заменить, и по старой тюремной традиции эта замена производилась демократическим порядком – уборщица выбиралась. Работа ее была сравнительно легкой: вымыть полы, принести дров, истопить печку. За место уборщицы боролись.
– Кого поставим? – запросила Кораблиха. Она была старостой камеры.

   – Баронессу! – звонко выкрикнула Сонька Глазок, безудержная и в любви и в ненависти. – Кого, кроме нее? Она всех чистоплотней! Никакой неприятности не будет…

   Довод был веский. За грязь наказывалась вся камера. Фрейлина трех всероссийских императриц стала уборщицей камеры воровок и проституток. Это было большой “милостью” к ней. “Кирпичики” явно вели ее к могиле.

   Заняв определенное социальное положение в каторжном коллективе, баронесса не только перестала быть чужачкой, но автоматически приобрела соответствующий своему “чину” авторитет, даже некоторую власть. Сближение ее с камерой началось, кажется, с консультации по сложным вопросам косметических таинств, совершающихся с равным тщанием и во дворце и на каторге.…»

(Со слов узницы М.В. Фельдман записал Б.Ширяев. «Фрейлина трёх императриц.»)

 

   Конечно же женщины не мирились к такому отношению к себе и вместе с мужчинами-узниками устраивали восстания в лагерях. Как на это реагировала власть и как «договаривалась с узниками» описано в «Архипелаг ГУЛАГ» А.И. Солженицына:

«…..Узники для агитации использовали воздушные шары и воздушные змеи, которые смастерили чеченцы. На шарах крупными буквами написали:

“Спасите женщин и стариков от избиения! Мы требуем приезда члена Президиума ЦК!”

Змеев же снаряжали листовками с такими, в частности, лозунгами: “Долой убийц-бериевцев! Жёны офицеров Степлага, вам не стыдно быть жёнами убийц?”

   Танки давили всех попадавшихся по дороге… Они наезжали на крылечки бараков, давили там… притирались к стенам бараков и давили тех, кто виснул там, спасаясь от гусениц… Танки вминались под дощатые стены бараков и даже били внутрь бараков… Раненых добивали штык-ножами. Женщины прикрывали собой мужчин — кололи и женщин! Опер Беляев в это утро своей рукой застрелил десятка два человек. После боя видели, как он вкладывал убитым в руки ножи, а фотограф делал снимки уничтоженных “вооружённых бандитов”…..»

 

   30 октября — День памяти жертв политических репрессий.

   Вечная память безвинно осужденным и репрессированным арестанткам!


Пожертвовать на развитие сайта

(Donate to the development of the site):

QIWI: qiwi.com/n/BEF05

           ЮМoney: https://yoomoney.ru/to/4100115451834240


 

Поделиться ссылкой:


20 Комментариев для “Женская тюрьма ГУЛАГ.

  1. Вячеслав

    Читаешь и за душу берет… Через что прошли эти женщины…. Данная статья служит хорошим плодом для размышлений, спасибо автору.

    • Arestantka

      Вячеслав, спасибо и Вам за Ваше мнение.

  2. Татьяна.

    Огромное спасибо автору этой статьи. Действительно, Гулаг — эта одна из самых чёрных и трагических страниц нашей истории. И забывать об этом факте нельзя! Очень много погибло невинных людей . Мы должны всегда помнить об этом, чтобы такое никогда больше не повторилось…

    • Arestantka

      И Вам спасибо за лестный отзыв о статье.

  3. Даниил

    Прочитал данную статью, понял, что в те времена женщинам сиделось, намного жестче, чем сейчас в самое жестокой тюрьме мира, хорошо, что это пережиток прошлого и сейчас мир стал более-менее цивилизованнее, чем в те времена.

    • Arestantka

      Прочитайте мою историю, следуя по содержанию. Возможно Ваше мнение изменится.

  4. Архип

    Меня особенно поразила сцена с карцером, мне кажется если бы я попал в карцер то не знаю вынес бы я такое испытание или нет, а тут девушка так стойко проявила себя просто браво, выше всяких похвал и человеческого достоинства!

  5. Дмитрий

    Женская тюрьма — очень специализированный объект и в настоящее время, что уж там говорить о прошлом. Страшные дела творились там, сосед рассказывал об этом (старый дед, был надзирателем в колонии в то время), страшно, не хочется повторения…

    • Arestantka

      Современные женские СИЗО и унижения-пытки не отличаются от ГУЛАГА!

  6. Эдуард

    Читая эту статью я плакал серьезно не ужели так было это же просто в голове не укладывается как мне очень жалко этих женщин которым пришлось пройти через такое светлая им память

    • Arestantka

      ГУЛАГ жив и в сегодняшних тюрьмах….

  7. Игорь

    Многие не верят о ГУЛАГЕ, до тех пор когда сами окажутся в системе соковыжималки.

  8. Позитивный Стас

    Извините, разбавлю грустную тему сарказмом, который не к женской теме гулага, чутка позитива в тему: Магадан. Минус 20. Сильный снег. Прическа сохранилась идеально!
    Воркута. Минус 30. Метель. Волосы надежно защищены!
    Колыма. Минус 50. Снежный буран. Укладка не повреждена!
    (В кадре типичный зэк в наколках, поглаживает бритую налысо голову):
    — Министерство Юстиции Российской Федерации заботится о Вас, и о вашей прическе!

  9. Позитивный Стас

    Из дневника:
    «1975 год.
    …сегодня пришли с обыском. Обнаружили несколько экземпляров «Архипелаг ГУЛАГ», переписанные мной от руки. Дали 5 лет за антисоветскую деятельность.
    2005 год.
    …сегодня пришли с обыском. Обнаружили несколько экземпляров «Архипелаг ГУЛАГ», отпечатанные мной на принтере. Дали 5 лет за нарушение авторских прав».

  10. Критик

    Многое не досказано, и не дописано о женском ГУЛАГЕ. Сегодняшняя история пребывания женщин в казенных домах всё также удручает: когда скопищем содержат в одной камере или бараке — убийц, политических, экономических преступниц, а так же употребляющих запрещенные вещества. В чем гуманность исправления…

  11. Википедия

    Нафта́лий Аро́нович Фре́нкель один из руководителей ГУЛАГа. Первый руководитель Главного управления лагерей железнодорожного строительства (ГУЛЖДС) НКВД-МВД СССР.
    В 1929 году Нафталию Френкелю предложили возглавить в Москве производственное представительство всех лагерей ГУЛАГа ОГПУ СССР. Тогда отрабатывалась схема содержания осуждённых в лагерях и их «исправление через труд». Заключённые рубили лес, строили дома, прокладывали железную дорогу. С тех пор лагеря начали называть исправительно-трудовыми.

  12. Википедия

    Гла́вное управле́ние лагере́й (ГУЛАГ, также даётся сокращение Гулаг с расшифровкой Главное управление исправительно-трудовых лагерей.
    Несмотря на распространённое мнение о роли ГУЛАГа в советской экономике, на деле на его долю приходилось освоение около 10 % капиталовложений в капитальном строительстве. Однако в некоторых отраслях значение ГУЛАГа было больше: в добыче угля, металлов, руды, в том числе золота и урана, алмазов, кобальта, апатитов. 100 % золота, около 70 % олова и 33 % никеля добывались силами заключённых. На них приходилось 15 % работ на лесоповале и значительная доля работ на гидротехническом и дорожном строительстве.
    11 июля 1929 СНК СССР принял постановление «Об использовании труда уголовно-заключённых», по которому содержание всех осуждённых на срок 3 года и больше передавалось в ОГПУ.

  13. Википедия

    до 1929 года, ГУЛАГ (тогда просто УЛАГ) функционировал как «обычная» система концентрационных лагерей как для политических заключенных, так и для обычных уголовников.

    Тогда термина «концентрационный лагерь» не сторонились как чумного, само понятие пришло из английского языка – оно было придумано англичанами во время Второй англо-бурской войны. Тогда британцы содержали в СС – concentration camps – все попавшее им в руки бурское население, включая женщин и детей, просто по национальному признаку. В СССР от этого термина отказались в 1929 году, заменив его на «исправительно-трудовой лагерь». Тогда же в ГУЛАГе стала формироваться доведенная впоследствии до апофеоза система лагерной экономики – использование рабского труда заключенных на постройке объектов особой сложности. До этого люди просто умирали от истощения и болезней. После 1929 года стали умирать еще и от непосильного труда.

    Придумал эту систему Нафтали Аронович Френкель. Одесский олигарх-миллионер, родившийся в Константинополе, монополист-лесоторговец, лучший друг Мишки Япончика.
    В 1924 году бывший одесский коммерсант попал на Соловки. В это время социально-бытовые условия в лагере были очень плохими, людей косил сыпной тиф, переносимый вшами. Френкель предложил за сутки построить баню, попросив выделить для этого матросов. Баня была построена, а затем аналогичным способом были построены бани на других лагерных пунктах.

    Когда Френкеля перевели в Кемь, он обнаружил там большие запасы выделанных кож. Он отыскивает среди заключённых скорняков и сапожников и налаживает производство обуви, которую отправляют на продажу в Москву. Это даёт доходы лагерю и возможности развивать другие производства.

    Постепенно сформировалась структура администрации Управления СЛОН, где за развитие производственной деятельности отвечали производственно-техническая часть (ведала предприятиями, заводами и мастерскими; техническими, строительно-ремонтными и лесными разработками; рабочей силой и её целесообразным использованием; организацией обрабатывающей и добывающей промышленности) и хозяйственная часть (контроль рыбных и зверобойных промыслов; работа подсобно-ремонтных мастерских; заготовка и снабжение материалами, сырьем и хозяйственным инвентарем всех производственно-технических предприятий, заводов и промыслов; реализация). В 1926 г. все эти функции были объединены в эксплуатационно-производственном отделе экономической части (ЭПО ЭКЧ), которую возглавил заключённый Н. А. Френкель. Его нововведением была замена стандартного пайка на четкий дифференцированный метод распределения пищи в зависимости от выработки и категории трудоспособности заключённых, что позволило резко увеличить производительность труд

  14. Моргун

    Спасибо. Про интеллигентную и пожилую баронессу тронуло до души. Интересно и впечатлительно читать.

  15. Посетитель сайта

    If you are going for most excellent contents like I do, just pay a quick visit this web site
    every day because it gives quality contents, thanks

Добавить комментарий для Архип Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

При написании комментария можно использовать функции HTML:

<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>