14. Шмон в хате.
Начало: 8. Новый год в тюрьме.
Утро первого января было омрачено шмоном (обыском) в камере.
Десять тюремщиков переворачивали матрасы, выбрасывали из тумбочек и столов все вещи. Даже сорвали в некоторых местах линолеум.
Нас семерых с сумками вывели на продол (коридор) и поставили лицом к стенке.
Маша-хохлушка присутствовала при обыске в камере. Из-за открытой брони (двери) был слышен её не умолкающий и умоляющий голос:
«Пожалуйста, не выбрасывайте шампунь, я сейчас его перелью в прозрачную банку. Этот крем мы купили в тюремном магазине. Эти книги из тюремной библиотеки. Эти консервы вчера только принесли с передачки. Эти фломастеры и карандаши дала нам психолог. Это не лишние матрасы, подушки и одеяла, они для будущих сокамерниц и т.п.»
А из открытой двери на продол вылетали разные предметы: непрозрачные разноцветные тюбики из под шампуней, гелей для душа, закрытые консервные банки, фломастеры, карандаши, цветные полотенца, подушки, одеяла, матрасы, какая-то одежда, зелёный халат-ёлка, исписанные листы бумаги, книги и многое другое.
Я смотрела на разбросанные вещи и не понимала почему это всё так неаккуратно вышвыривают на пол.
Рядом с нами стояла молодая, высокая и симпатичная надзирательница, наверное, сторожила нас, чтобы мы не сбежали. Посмотрев внимательно на её лицо, я передёрнулась, в нём читались нескрываемые эмоции к нам: ненависть и презрение.
В этот момент к этой надзирательнице присоединились еще двое, которые пришли с нижнего этажа. Обе также с презрением обвели нас всех взглядом и сказали:
«Ну что, мы можем их забирать для личного досмотра?» — сказала одна из них полная надзирательница с неухоженными жёлтыми волосами.
Я увидела, как цыганка в этот момент передёрнулась, остальные сокамерницы также напряглись.
«Забирайте. Вы их всех в «оперативную» отведёте?» — спросила молодая надзирательница.
«Жёлтые волосы» кивнула утвердительно и нас шеренгой сопроводили на нижний этаж, где опять выстроили в продоле лицом к стенке.
«Заключенные, сейчас мы вас поочередно будем досматривать! Ты, иди со своими вещами за мною!» — приказала «Жёлтые волосы».
Первый выбор пал на меня.
Мы зашли в кабинет, в котором было одно решётчатое окно. Мебель ещё с советского времени: два письменных стола, несколько стульев, два сейфа. За одним из столов сидел лысый мужчина с неприятным лицом. Над ним под потолком висела видеокамера.
«Высыпай всё из сумок на этот стол!»- сказала мне надзирательница.
Я аккуратно стала выкладывать свои вещи из двух больших пакетов с надписью «IKEA».
«Давай пошевеливайся!» — грубо прикрикнула на меня надзирательница и бесцеремонно схватила мой второй пакет и вытряхнула его содержимое.
Внутри меня на смену страха пришла злость. Я, стиснув зубы, смотрела, как эта неряшливая женщина копается в моих вещах и трогает своими грязными руками мои трусы.
«Товарищ капитан, да ты посмотри, дамочка-то у нас под «фирмачку косит»! На всей её дешёвой китайской одежонке пришиты «бэйджи» известных магазинов!» — обратилась надзирательница к мужчине за столом, и они оба противно заржали.
«Эти «бэйджи» — называются лейблами! А вся эта одежда мною куплена в самих фирменных магазинах, адресами которых я могу с вами поделиться. Да, и во всех этих бутиках у меня именные карты, по которым мне делают скидки, как постоянному покупателю. Если надумаете там отовариваться, могу поделиться скидкой.» — со злостью и презрением произнесла я.
Лица у этих двоих тюремщиков вытянулись, и они недоверчиво и озлобленно посмотрели на меня.
Так, в одно мгновение я заработала двух врагов, которые не раз впоследствии мне причинят страдания.
«Так, а почему у тебя столько много полотенца с собою?»- раздражённо спросила надзирательница.
«А разве три полотенца — это много? Одно для лица, второе банное, а третье для ног.» — удивлённо ответила я.
«Хватит тебе и одного! — полотенца для лица и ног полетели на пол под стол. — Давай, раздевайся догола, буду делать личный досмотр тебя!»
Я стояла и не шевелилась, не понимая последней фразы жёлтоволосой надзирательницы.
«Вы мне предлагаете раздеться догола в присутствии мужчины и под видеокамерой? Может вам напомнить статью Конституции о неприкосновенности человека? Или вы хотите унизить меня, как личность? Унизить мои честь и достоинство? Назовите мне вашу фамилию, я напишу жалобу на ваши действия начальнику тюрьмы и в областную прокуратуру!» — грозно произнесла я.
Мужчина-надзиратель молча встал из-за стола и вышел из комнаты, при этом плотно закрыв дверь, которая всё это время была открыта и весь наш разговор был слышен на продоле.
«Послушай меня, дамочка! Таких «фиф», как ты, мы тут быстро обламываем и ставим на место! Ты ещё до сих пор не уяснила, что ты в тюрьме и у тебя здесь прав нет — никаких!» — с красным лицом, брызгая на меня слюной, проорала тюремщица с жёлтыми волосами.
«Я вас правильно поняла? Сейчас вы, под видеокамерой, мне угрожаете?» — уже более спокойным тоном спросила я.
Повернувшись лицом к видеокамере, я громко и с достоинством произнесла:
«Сегодня 1 января 2015 года. Данная сотрудница СИЗО угрожает мне физической расправой! Прошу моё видеозаявление передать начальнику тюрьмы. А в случае моей смерти, приобщить видеозапись сегодняшнего обыска к материалам дела о моём убийстве!»
Развернувшись к надзирательнице, я увидела, в прямом смысле, перекошенное лицо с выпученными глазами и отвисшую челюсть. В течение нескольких минут мы безмолвно взирали друг на друга.
«Ну, вы там закончили досмотр?» — послышался мужской голос из-за приоткрытой двери.
«Товарищ капитан, зайдите. На эту заключенную нужно составить акт и поместить её в карцер!» — жалобно завизжала тюремщица.
«В чём дело?» — грозно спросил зашедший в комнату капитан, оставив нараспашку входную дверь.
«Она отказывается выполнять требование сотрудника СИЗО!» — продолжала визжать тюремщица.
«Если Вы нарушаете правила внутреннего режима СИЗО, а отказ в выполнении требований сотрудников приводит к новой уголовной статье, то мы вас сейчас поместим в карцер! Вас уже осудили? Когда Вас заключили под стражу? По какой статье?» — спросил у меня капитан.
«У вас в тюрьме я две недели. У меня ещё идёт досудебное следствие. А арестовали меня по статье 318 части 2 уголовного кодекса!» — ответила я им.
Теперь я уже видела два перекошенных лица с отвисшими челюстями.
«И я не препятствую вашей работе! А как вы должны исполнять свою работу, мне известно! Вы не должны унижать заключенных, как личность, их честь и достоинство! Разве это не прописано в одном из пунктов Правил внутреннего режима в СИЗО? Личный досмотр сотрудники должны проводить, не раздевая догола арестованных. Голого заключённого может осматривать только врач с тюремной лицензией и сертификатом! А данная сотрудница является врачом с необходимыми документами?» — добила я их окончательно.
«Иди за металлодетектором!» — приказал капитан надзирательнице.
Я аккуратно сложила свои вещи обратно в пакеты, кроме двух полотенец.
Злая и взмыленная тюремщица пришла только минут через пятнадцать. Она провела по мне ручным металлодетектором с ног до головы. После чего меня отпустили на продол.
Когда я вышла, сокамерницы были напуганы и всматривались в моё лицо.
Я шёпотом сказала:
«Со мною всё в порядке. И не волнуйтесь, их металлодетектор не работает. Он даже не прозвенел по железной молнии джинсов.»
Цыганка шумно и радостно выдохнула.
«Эта надзирательница — Гусиха, самая мерзкая из тюремщиц. Вообще-то, она отвечает за передачки и посылки. Непонятно, кто ей дал право нас обыскивать?» — негромко сказала Наташа-армянка.
«Да её муж — зам начальника по тюрьме! Поэтому, что хочет, то и творит! Постоянно отбирает у нас продукты и вещи из посылок!» — шёпотом просветила Наташа-цыганка.
«Неужели им с мужем мало платят в тюрьме? Искали бы себе тогда высокооплачеваемую работу. Вы посмотрите на её жёлтые волосы, неужели нельзя нормальную краску для волос купить?» — возмутилась я.
«Такие люди — моральные уроды. Они могут работать только в тюрьмах, получать удовольствия, когда унижают заключённых! Не дай Бог, встретиться тебе с её муженьком и попасться ему под горячую руку — тот ещё придурок! Вот уж точно, что муж и жена — одна сатана!» — ответила Наташа-армянка и ушла на «личный досмотр».
Мой досмотр по времени занял целый час, остальных женщин досмотрели всех за десять минут.
Возвратившись в камеру, мы увидели целый разгром. За столом на скамье сидела Маша-хохлушка и плакала.
«Мой телефон «отлетел». Забрали телевизор. Сегодня или завтра меня отведут в карцер!» — всхлипывая, произнесла она и вопросительно кивнула цыганке.
«На месте. — ответила она ей и добавила. — Сегодня первый раз во время досмотра не потешались над нами голыми. Спасибо тебе!» — произнесла цыганка, глядя на меня.
Мы все разрыдались от пережитого унижения. Слёзы смыли напряжение и стресс после омерзительного обыска в новогоднее утро.
В течение оставшегося дня мы приводили камеру в порядок. Стирали вещи, вымывали мебель, пол и стены. Мила-дорожница попросила у надзирательницы молоток, гвозди и, под пристальным вниманием тюремщицы, прибила куски линолеума на место.
Во время вечерней проверки, помимо того состава, которые утром проводили обыск, выходя на продол, мы увидели пятерых высоких мужчин.
Их форма отличалась от той, в которую были одеты остальные тюремные надзиратели (только спустя месяц, я узнаю, что в такую форму одевается офицерский состав управления ФСИН). Каждый из тюремщиков изучающе меня рассматривал, когда я проходила мимо них. У меня по спине побежали мурашки, вспомнились из художественных фильмов пытки и расправы в тюрьмах. «Наверное, хотят со мною расквитаться за свою коллегу — жёлто-волосую.» — испуганно подумала я.
После вечерней проверки, всей камерой мы отказались от тюремного ужина и в полной тишине раньше отбоя улеглись все спать.
В моей голове рисовались страшные картины, как ночью после отбоя в камеру врываются тюремщики в масках-ниндзя и избивают нас всех дубинками, а кого-то даже насилуют.
Говорят, как Новый год встретишь, так его и проведёшь.
Пожертвовать на развитие сайта
(Donate to the development of the site):
QIWI: qiwi.com/n/BEF05
ЮМoney: https://yoomoney.ru/to/4100115451834240
Продолжение: Тюремные разборки у женщин часть 2. Рождество в тюрьме.
Фото из интернета:
Вообще не понимаю, как возможно, что кто-то работает в системе и получает удовольствие от того, что кого-то лишает какой то радости.
Запрещённые предметы, зачастую необходимые, которые не являются запрещенными вне стен этого заведения изымаются, как кило наркотиков! Издевательство в форменном виде! Ещё и проведение администрации предвзятое, смотрят сверху вниз, хотя без этой формы не имеют никаких полномочий и вряд-ли что-то из себя представляют. Я многое могу понять, для кого-то это работа, так работай! Зачем доводить все это до идейности и фанатизма? К сожалению наша система наказывает, а не исправляет…
Абсолютно согласен. Самое омерзительное ощущение, когда неизвестная личность прикасается к моим личным вещам. А если это постоянно делают в СИЗО или ИК, то надо быть или пофуистом, или с крепкой выдержкой.
Шпион в ужасе звонит шефу:
— Все пропало, явка провалена! У меня был обыск! Все ящики вытащены, вещи перевернуты!
Через некоторое время перезванивает и говорит уже спокойным тоном:
— Отбой, шеф. Я вспомнил, это я просто утром носки в спешке искал.
Обыск у мужика — нарыли самогонный аппарат.
— Так-с! говорит участковый. Чудненько! Ща мы тебя за
самогоноварение и того.
— Так я ж не гнал!
— Но аппарат же есть?
— Тогда и за изнасилование судите!
— А ты что, кого-то изнасиловал?!
— Нет! Но аппарат же есть?
Обыск помещений может производиться в целях обнаружения лиц, вещественных доказательств и материалов, имеющих отношение к делу. Основанием производства обыска является наличие сведений, указывающих на то, что у лица или в помещении могут находиться предметы (документы), важные для расследования уголовного дела.
Обыск жилища и личный обыск должны производиться только с разрешения суда.
Обыски и шмоны не перевоспитывают уголовников или арестованых, а разжигают ненависть и презрение.
пусть лучше шмонают, чем пытают
При проведении обыска в камере присутствует дежурный по камере из числа сидельцев. Плановые обыски проводятся сотрудниками дневной, дежурных смен или группой обыска.
Ужасно когда копаются в вещах, жутко когда досмотр тела проводят-лапая щупальцами, которые до тебя лапали другого и копались в того вещах
гадкая и самая омерзительная профессия — лазить в чужих вещах, пересматривая сотни сумок арестантов в день.
Тюрьма хуже любой войны.
Im very pleased to find this page. I wanted to thank you for your time due to this wonderful read!! I definitely savored every bit of it and i also have you bookmarked to check out new information in your blog.
Гадко, мерзко, отвратительно до тошноты — когда прикасаются к тебе чужие и грязные люди, трогают и копаются в твоих вещах…бееееее на этих тюремщиков-извращенцев… социальная дистанция для таких — как тяжёлая болезнь… небось и в метро по привычке соседей ощупывают..
да у тюремщиков огромная зарплата! и они себе могут позволить не только в луивитоне укомплектовывать себя. Вот как думаете, они же не ходят по общим магазинам и торговым центрам — им это делают курьеры или у них свои торговые центры, скрытые от глаз простых и преступников?
Шелест ключей открывал путь в мир запутанных тайн и затянутых полукруглых коридоров. Внутренняя суета отделяла зеркальные поверхности от рассеянного света, создавая обманчивую атмосферу загадки и непредсказуемости.
Входная дверь скрипнула, оглашая собой приближение пыльной тайны. Шаги осторожно искали уют в просторах, на внутренних стенах которых застывали пыльные пальцы времени. Череда комнат, испещренных антиквариатом, отражала скрытые личные истории, ожидающие своего раскрытия.
И вот она — женщина, кокетливо стоящая у витрины, словно манящий светлячок в лесу темных мыслей. В ее глазах отражался триумф редкого совпадения судеб, и поэтому ее душа бродила здесь, в этом интерьере загадок. Внутри нее таились живые краски — яркие и притягательные, но и угрозливые, как розы с шипами.
Вдруг, неожиданно, витрина оживает, начинает мерцать и подмигивать. Звук атмосферы нарастает, окружая женщину тайными сообщениями. Она уже неуверенна и насторожена, словно в конце неведомого лабиринта, но увлекается тем, что ожидает ее за следующим поворотом.
Чуть слышная звонкая трель пробивается сквозь воздушные струны, исполняя мелодию предсказуемости и импровизации. Кто-то играет на спрятанной фортепиано и собирается раскрыть все секреты этой лирики, вырывая их из сердец и превращая в вихрь обольстительных слов.
Распахиваются двери комнаты, и наяву просыпается метромания цветов. Разноцветные зародыши ароматов наполняют воздух, а каждый из них хранит свою историю — скрытую или открытую. Все они свидетельствуют о прекрасном мире, загадочных путешествиях и бурях страстей, в которые окунулась эта женщина.
Обшаривают каждый сантиметр ее сущности, разгадывают загадочную мозаику нелегкой судьбы. Выкрывают нити искусно заправленного косички, рыщут в глазах, в которых отпечатались боль и радость, голосуют за граничащую с безумием раскраску полузабытого татуажа губ.
Женщина опустошает комнаты своей тайной, чья энергия черпает силу и каждую ночь увлекает во сне живых сновидений. Обыск превращается в чтение чарующего романа, где каждая страница скрывает новое великое открытие и сулит удовлетворение неведомого честолюбия.
Оставшись лишь смотрителем ее скрытых секретов, я поднимаю руку, полная уважения и восхищения перед часовней сокровищ. Женщина ушла, оставив лишь отпечаток своего существования и непревзойденного ощущения величия. И она переходит в вечность, словно хранящая собранную в одно место многотысячелетню
I was pretty pleased to uncover this website. I wanted to thank you for ones time for this wonderful read!! I definitely savored every part of it and I have you saved as a favorite to see new information on your site.