48. Исполнители в тюрьме.

Начало читайте в: Седьмой круг чистилища или кто в хате провокатор?

   Рано утром меня вывели в тюремный отстойник, чтобы отвезти в суд. В отстойнике уже была одна арестантка, которая увидев меня, испуганно отскочила в дальний угол. Это была Жанна-Розовая Пантера.( Кровавая драка с Розовыми пантерами.  Последствия драки с розовыми пантерами.)

   «Не бей меня!» — умоляюще произнесла она.

   «С чего ты взяла, что я тебя буду бить?» — брезгливо спросила я.

   «А зачем меня второй раз за неделю выводят в отстойник? У меня сегодня нет суда! В прошлый раз, я всё рассказала Адаму. Я не соврала ему, сказала только правду. И сама поплатилась за то, что изувечила твою руку.» — хныкала лесбиянка, показывая мне свою левую руку.

   Её рука была изуродована порезами от мойки-лезвия.

   «Ты хочешь сказать, что это Адам тебе руку изрезал?» — с недоверием спросила я.

   «Нет-нет, это я сама себя вскрывала от раскаяния.» — испуганно врала Жанна-лесбиянка.

   «А что ты имела ввиду, когда сказала, что всё рассказала Адаму? Повтори и мне!» — потребовала я.

   «Я ему всю правду рассказала, что мне позвонил мой адвокат и сказал, что один человек хочет мне предложить одноразовый заработок. На симку сразу поступили десять тысяч рублей. Нам с Лориком нужно было тебя побить, чтобы унизить перед твоими сокамерницами и сломать твой авторитет. Это дословно мне сказала по телефону какая-то женщина, кто она и откуда, не представлялась.» — негромко исповедовалась лесбиянка.

   «Она тебе позвонила, когда ты была уже в нашей камере?» — уточнила я.

   «Нет, мы с Лориком тогда были ещё в нашей «розовой хате». После этого меня вызвал начальник тюрьмы и сказал, что мои фотографии с обнажёнкой висят в одноклассниках. Он был очень злой и заявил о переводе в вашу хату для перевоспитания нас.» — добавила Жанна-лесбиянка.

   «А этот женский голос, по телефону, тебе был знаком? Может показалось, что кто-то пытается ломать свой голос, говорить тихо?» — спросила я и всматривалась в лицо лесбиянки, чтобы уловить лицевую ложь.

   «Нет. Я первый раз слышала этот голос. Она говорила громко и поставленным голосом. Её тон голоса был похож на мою прокуроршу, она таким же приказным тоном возражала на заявления моего адвоката.» — удивила меня своим ответом Жанка-Пантера.

   Я пристально всматривалась в лицо лесбиянки и понимала, что она не врёт.

   «Тебя угостить сигаретой? А то у тебя такой вид, что тебе нужно снять стресс.» — заискивающе сказала лесбиянка и протянула мне пачку сигарет «Вог» с ментолом.

   «Ну давай раскурим трубку мира. Кстати, давно ты стала курить?» — спросила я Жанку.

   «Да я, как ты, курю иногда, чтобы снять стресс. Даже такие же сигареты себе заказываю, как у тебя.» — сказала лесбиянка.

   Держа в руке сигарету, я переваривала услышанное о заказчице с тоном голоса прокурора. Жанка нервозно крутила в руке зажигалку, посматривая то на меня, то на не подкуренную сигарету у меня в руках.

   В этот момент распахнулась бронь и взъерошенный надзиратель-земляк набросился на Жанку:

   «Кто тебя сюда привёл? Отвечай немедленно!»

   «Наша продольная, сказала, что меня на суд заказали. А я точно знаю, что у меня сегодня нет судов!» — испуганно ответила лесбиянка.

   «Сейчас отведу заключённую до автозака и разберусь с тобою!» — рявкнул надзиратель.

   Когда мы шли по длинному коридору, земляк-тюремщик негромко мне сказал:

   «Она отравила своего подельника, прямо здесь, в тюрьме.»

   «Да, я слышала об этом. И об отравленной её сокамернице. Но она уверяла, что не доказали о её причастности к его смерти.» — ответила я.

   «Конечно, не доказали. Её брат работает в том отделе полиции, который разбирался в этих убийствах. Оформили трупы, как суицидников!» — сообщил мой земляк.

   «Она мне сейчас намекнула, что меня заказала отработать женщина с тоном прокурорши.» — быстро сказала я, так как мы уже приближались к «вокзалу тюрьмы».

   «Вполне возможно! Тебе может мстить и та прокурорша, про которую ты сняла и опубликовала видео в интернете.» — согласился надзиратель-земляк.

   Затем он резко остановился и спросил:

   «Эта лесбиянка тебя сейчас конфетами или чем подобным не угощала?»

   «Нет. Предложила сигарету выкурить только.» — растерянно произнесла я, копаясь в пакете, чтобы достать ту, невыкуренную сигарету «Вог» с ментолом.

   «Дай, сюда! Надо проверить содержимое сигареты. И будь уже внимательнее в тюрьме, если хочешь увидеть свободу!» — произнёс надзиратель, открывая передо мною «бронь вокзала тюрьмы».

   По моей спине опять прошёлся холод, я представила, что в той сигарете мог быть какой-нибудь яд.

   Когда около суда, меня выгружали из автозака, я уже знала, что со мною приехал Адам. Он всю дорогу от тюрьмы до суда просил, чтобы я с ним поговорила, но я отмалчивалась.

   Я попросила конвойного, чтобы меня закрыли в дальней клетке суда, в которой не видно человека другим арестантам. Конвойный ухмыльнулся и выполнил мою просьбу.

   «А куда вы девушку дели?» — услышала я голос Адама, когда остальных арестантов, после меня завели в комнату с клетками для арестантов.

   «Да вон она, в самой дальней клетке спряталась.» — ответил конвойный и загоготал.

   «Ты чё, совсем охренел? Переведи её в другую клетку! Или мы тебе сейчас тут всё расхерачим!» — грозно прокричал Адам.

   «Да, она сама туда попросилась!» — возразил конвойный.

   «Она не в понятках, а ты должен был ей объяснить, кого вы в ту клетку закрываете! Переводи её срочно в эту, что напротив нашей!» — приказал Адам.

   Конвойный открыл дверь клетки и сказал:

   «Переходи в другую, здесь опущенных держат!»

   Не буду описывать, как я выскочила из той клетки, словно пробка из-под бутылки с шампанским. Стоя в коридоре между клетками, под взглядами всех арестантов, чувствовала себя круглой дурой.

   «Любимая, если ты не хочешь со мною разговаривать и видеть меня, то просто отвернись от меня, но не чуди без гармошки!» — с грустью сказал Адам.

   Я посмотрела на армянина и не узнала его. Голова выбрита наголо, длинная борода. Чёрная футболка и джинсы висели на нём, как на вешалке. Он был исхудавший и истощён.

   Когда меня закрыли в клетке, я не отвернулась от Адама, а рассматривала его молча с ног до головы.

   «Поговори со мною. Твои глаза пустые и ничего не выражают. Давай лучше выясним всё, поругаемся, но умоляю тебя, только не молчи равнодушно! Если ты злишься, что я отправлял стирать свою одежду Дизель, то ты пойми, это ничего не значит! Она для меня, как прачка, понимаешь? Считай, что она наша домработница!» — умоляюще произнёс он.

   «Прачка, домработница? Смешно. А вот она меня заверяла, что ты её своей женою называешь!» — с иронией посмеялась я.

   «Надо же было мне её уговорить, мою одежду стирать! Мог и ляпнуть про жену, когда пьяный был. Только вот я не помню, чтобы по трезвой, мы друг друга супругами считали. Мы с нею не раз говорили о том, что я влюбился в тебя. Она меня убеждала, что я тебе не ровня! Вообще, если ты ещё не поняла, что за личность, эта Дизель, то скажу тебе. Она – брехливая баба, каких на тюрьме очень мало.» — усмехаясь сказал Адам.

   «Вот как? Значит, Дизель соврала мне, когда заявила, что ты организовывал ставки на драку лесбиянок «Розовых Пантер» со мною?» — с презрением спросила я.

   «Ты совсем шибанулась? Как ты могла поверить в этот бред? Так вот ты почему столько недель не хотела со мною общаться? Я эту, бЕбанашку-Дизель, собственными руками удушу за такую брехню!…» — взбесился Адам.

   Ещё очень долго он орал на меня, его слова были вперемешку с нецензурными и армянским словами.

   «Да я сам теперь, после того, что услышал, не хочу с тобою общаться! Я все эти дни тосковал по тебе, ничего не ел. Переживал за тебя. Кстати, я выяснил у той лесбиянки, кто тебя «заказал», она призналась, что это была баба с воли!» — громко кричал Адам.

   «Твоё поведение, мне сейчас напоминает одно выражение: «Лучшая тактика защиты – это нападение!»» — спокойно произнесла я, глядя в упор на Адама.

   Он дёрнулся, словно от пощёчины и не моргая, долго смотрел в мои глаза.

   «Прости меня. Но ты сама подумай, как нормальный мужик может отреагировать на то, когда любимая женщина с уверенностью заявляет, что он на неё играет или делает ставки?» — в его глазах стояла боль и ярость.

   Я кивнула понимающе, следующие несколько минут мы с Адамом безмолвно разговаривали глазами. Я притворялась, что верю ему, потому что мне было интересно узнать, какую роль он играет.

   «Тебя никто не угрожает в новой хате?» — спросил позже спокойным голосом Адам.

   «Дизель ещё на больничке, с остальными сокамерницами лажу.» — ответила я ему.

   «Угадай, кто её туда отправил?» — лукаво спросил Адам.

   «Начальник тюрьмы. Или ему кто-то нашептал, что переживает за здоровье своей домработницы?» — смеясь ответила я.

   «Ох и язва же ты!» — тоже засмеялся Адам.

   Ко мне подошёл конвойный и сказал, что меня сейчас поведут в судебное заседание. Когда меня вели в наручниках по коридору суда, я видела лица людей, которые сочувственно смотрели на меня.

   «Вы здоровы?» — заботливо спросил адвокат, когда меня закрыли в аквариуме суда.

   «Да, спасибо.» — ответила я.

   За столом для обвинения сидела прокурорша, с высокомерием и насмешкой смотрела на меня.

   В зал заседания быстрым шагом зашёл судья. Его лицо было довольным.

   «Вы здоровы, подсудимая? Сможете участвовать в заседании по состоянию здоровья?» — заботливо спросил судья.

   Моя челюсть почти отвисла от удивления. До этого заседания, я несколько раз приезжала больной: то с ангиной, то с бронхитом, то с гриппом, о чём каждый раз говорила судье, что участвую в заседании с высокой температурой. Но раньше, он ни разу не спросил, могу ли я участвовать по состоянию здоровья.

   Судья внимательно смотрел на меня и ждал ответа. В какой-то момент, мне показалось, что его глаза выражают радость от лицезрения меня. Я вспомнила вчерашние нотации сокамерницы Полины: «Относись к своему судье, как к своему принцу – рыцарю. Будь к нему ласковее, увидишь, как он поплывёт от твоих колдовских глаз.»

   Несколько минут, мы не отрываясь смотрели с судьёй друг другу в глаза. Стараясь, не выдать моих истинных целей, я подумала: «Ну что ж, поиграем….».

   Улыбнувшись судье, я ласковым голосом сказала:

   «Спасибо за заботу, Ваша честь! Сегодня я могу участвовать в заседании по состоянию здоровья.»

   Он растерялся и смущённо сказал:

   «Хорошо. В прошедшее заседание Вас не доставили из СИЗО, сообщили нам, что Вы больны. Давайте продолжим заседание.»

   Затем, судья стал зачитывать мои ходатайства, которые я отправила в суд из СИЗО. Каждое ходатайство, он советуясь с прокуроршей, отклонил.

   Я была вне себя от бешенства и не в силах сдерживаться, иронично произнесла:

   «Ваша честь, возможно я ещё не совсем здорова, потому что мне кажется, что Председательствующий сегодня не Вы, а помощница прокурора!»

   Конвойные громко засмеялись.

   Судья сидел с красным лицом. Ранее, я уже описывала судью: молодой мужчина до сорока лет, симпатичный брюнет, немного полноват. 

   «Подсудимая, Вы хотите ещё что-то заявить?» — обиженно спросил судья, не глядя на меня.

   «Зачем? Вы всё равно постоянно отклоняете все мои ходатайства, которые доказывают о моей непричастности к совершённому деянию! Вы мне даже боитесь предоставить материалы по уголовному делу, потому что знаете, что о фальсификации я буду заявлять уже с указанием страниц в деле.» — недовольно сказала я.

   «В связи с неявкой эксперта, заседание откладывается на две недели до выздоровления эксперта.» — со злостью заявил судья и вышел из зала заседаний, не глядя в мою сторону.

   Прокурорша злорадствовала и улыбалась ехидно.

   Я вернулась в клетку очень злой.

   «Что у тебя по суду?» — спросил меня Адам.

   «Эксперт уже несколько месяцев болеет, но справок в суд не предоставляет. Остальные мои ходатайства о вызове свидетелей, специалистов, проведение следственных действий и прочего, судья отклоняет. Не хочет даже предоставить мне материалы уголовного дела, которые я никогда ещё не видела. Говорит, ознакомлюсь после вынесения итогового решения.» — недовольно заявила я.

   «Наверное он хочет тебя оправдать, поэтому и не видит необходимости затягивать дело с ознакомлением документов. Откажись от вызова эксперта, и он сразу же вынесет решение по делу. Оправдательное решение.» — внушал мне Адам.

   Я недоверчиво смотрела на него.

   «А у тебя, что по делу? Почему тебя всё время здесь в клетках держат и не выводят в зал заседаний?» — спросила я Адама.

   «Потерпевшая в бегах. Ещё ни разу не пришла на заседание.» — захохотал армянин.

   Спустя несколько часов, мы уже были в тюрьме.

   «Ну, получилось соблазнить судью?» — улыбаясь, встречала меня Полина.

   «Поля, я этого паразита скоро матом буду крыть. Ты не представляешь, как я его и прокуроршу ненавижу!» — яростно заявила я сокамернице.

   «О, похоже на ревность к судье! А что прокурорша симпатичная?» — засмеялась Полина.

    «Уродина! А судья, любое моё ходатайство прочитает, смотрит заискивающе и вопрошающе на прокуроршу. А она: «Отказать!», даже не обосновывает, почему отказать. Ты представляешь, как они спелись?» — чуть ли не плача жаловалась я.

   «А может они спят вместе? Или оба больны вен.болезнью, поэтому от злости отказывают в твоих ходатайствах!» — смеясь, подключилась к разговору сокамерница тётя Маша-адвокат.

   «Да, давайте составим ходатайство о запросе справок о состоянии здоровья прокурорши и судьи! Здоровые люди не могут идти против законов Конституции и Уголовного права!» — хохоча предложила Полина.

   «Девочки, вы даже не представляете, сколько в нашем городе алкашей среди служителей Фемиды. Даже по новостям показывали, что они пьяные ездят за рулём и совершают аварии.» — покачав головою сказала тётя Маша-адвокат.

   «Действительно, проверяют же водителей автобусов, когда они выезжают в рейс! Так и состав суда нужно проверять, может они накануне заседания пьянствовали или употребляли запрещённое. А при рассмотрении дела у них были отходняки или ломка, поэтому им хотелось быстрее закончить заседание и отказать во всех заявлениях подсудимого!» — смеясь, поддержала я Полину.

   «Мой судья точно бухает! Рожа красная, весь помятый, вид как с будуна! На весь зал несёт перегаром, что даже секретарь кривится.» — сказала Полина.

   «И эти люди распоряжаются нашей жизнью и свободой!» — вздохнув, грустно произнесла я.

   Вечером, «по дорогам» от Адама для меня прилетела горячая курица-гриль.

   Сокамерницы удивлённо смотрели на эту вкуснятину и не решались приступить к трапезе, когда я всех пригласила за стол-общак.

   «Теперь Дизель тебя точно побьёт!» — сказала цыганка тётя Тоня.

   «Сегодня в суде, Адам заявлял и уверял меня, что Дизель соврала по поводу ставок на драку между мною и лесбиянками.» — ответила я.

   «Но она нам об этих ставках рассказала ещё за день до вашей драки.» — сказала Полина.

   «А может она от мусоров узнала о ставках, ведь она каждый день к кому-то из тюремщиков «на беседы» бегала? А из-за ревности, решила подставить Адама, чтобы их рассорить.» — предположила цыганка Маша.

   «Но он тоже, козёл. Зачем Дизелю мозги морозил по поводу «жены-мужа», а она его обстирывала и готовила ему еду.» — возмутилась сокамерница Анна-золоторучка.

   «Он говорит, что относился к Дизель, как к домработнице или прачке!» — сказала я.

   «Да, я слышала от мужиков-арестантов, что они некоторых арестанток то прачками, то кухарками обзывают. А бабы сами виноваты, зэк ласковых слов в уши напоёт, а она, как дура и потекла за ним!» — заявила цыганка Барби.

   «Кстати, сегодня, пока ты была в суде, приходила Василиса, сказала, что завтра-послезавтра привезут Дизель из больнички.» — сказала сокамерница Даша-дорожница.

   Такой разговор произошёл у нас с сокамерницами за поеданием горячей курицы-гриль от арестанта Адама.

   Продолжение читайте в: Возвращение смотрящей Дизель.

Поделиться ссылкой: