52. Тюремная свора активисток.
Начало читайте: Куда ведёт дорога из тюремного чистилища?
«Перед тем, как тебя завели в нашу хату, зашла Василиса и сказала, что старшей будет Лиза. Ты поосторожнее с нею, она тёмная лошадка. Её, Женьку и Риммку завели сюда неделю назад. Женя и Римма – «краткие» (т.е. рецидивистки), они Лизины псы, охраняют и выполняют все её приказы. Тётя Ира и Лариса-цыганка — единственные адекватные на фоне остальных. Тамара-убийца на днях на этап уезжает. Меня через неделю тоже уже отправляют в зону. А сейчас, я пока дорожница в хате.» — разъясняла ситуацию по камере Наташа-наркоманка.
«А Катя и Юля, они, что из себя представляют?» — негромко спросила я.
«Их двоих перед тобою завели в хату. Обе — краткие (рецидивистки). Не понимаю, почему их Василиса сюда привела. Они, кстати, курят как паровозы. Но их никто «не греет передачками», может поэтому они сюда попросились, чтобы бросить курить. Я вот тоже решила не курить, потому что мне только мама делает передачки, а теперь у неё на иждивении мой сын-школьник. Пусть лучше вместо сигарет, она ему конфет купит.» — ответила Наташа-наркоманка.
«Ох, Наташка, как же ты — умная баба, институт закончила и так вляпалась с наркотиками, став наркоманкой?» — посетовала я.
«Да, вот так получилось. Слабохарактерная. Подруга предложила попробовать. И затянуло. Плохо, что меня лет двадцать назад не посадили, уже давно бы человеком нормальным была. А теперь после «крокодила» не знаю, сколько ещё проживу.» — грустно ответила наркоманка.
«Я вот слышала от других наркоманок, в отстойнике, что они после очередной «отсидки в тюрьме», опять начинают употреблять на воле. Ты, Наташка, если переживёшь зону, то бери в охапку своего сына и переезжайте в другой город жить. Потому что привычная обстановка и окружение друзей-наркоманов, опять затянет тебя в трясину.» — посоветовала я.
«Дай Бог, чтобы дожить до свободы. В зоне должны медицинское обследование делать, может как-нибудь вылечат мои гниющие кости, которые «крокодил» разъедает.» — с надеждой сказала Наташа-наркоманка.
Такой разговор у меня произошёл в первый час моего пребывания в некурящей камере. Я принялась разбирать свои вещи, а Наташа-наркоманка помогать мне. Быстро управившись, мы с нею нагрели кипяток моим кипятильником и сели вдвоём пить кофе. К нам присоединились пожилая арестантка тётя Ира и цыганка Лариса. Они выложили свои припасы и угостили нас. Потом к нам подошла Тамара-убийца и попросила пакетик чая, после чего тоже присела к нам за стол. Я искоса наблюдала за остальными сокамерницами: рецидивистки Катя, Юля, Женя и Римма смотрели на нас с завистью, сглатывая слюни, а Лиза смотрела со злостью.
«Сейчас девочки покушают, давай и мы, Лиза, перекусим, а то мы весь день голодные!» — сказала арестантка Женя.
«А Вам, что баланду не носят?» — спросила я у арестанток, сидящих со мною за столом.
«Лиза запрещает брать баланду, чтобы в камере не воняло тюремной едой.» — сказала Наташа-наркоманка.
«А, что же едят те, кому родственники не делают передачек?» — удивилась я.
«Вечером Лиза на всех варит суп. У неё есть электрическая печка и кастрюля. До её перевода в эту камеру, мы все ели баланду.» — сказала пожилая арестантка тётя Ира.
«Я тоже иногда ем баланду, по утрам очень вкусные каши разносят. Да и на ужин иногда дают картошку с рыбой. А так, родных можно «по свету пустить», если они будут каждый день передачки делать. Может у некоторых родственники богатые, но мне передачки делает только мой сын, поэтому я не собираюсь полностью отказываться от тюремной еды.» — громко сказала я.
«За эту неделю, что Лиза здесь, ей вообще никто не сделал передачку.» — тихо сказала цыганка Лариса.
«А из чьей еды она тогда супы варит?» — удивилась я.
«Из моей, Наташиной, Ларыной и Женькиной. Только нам делают передачки. Вот эти двое, Катька и Юлька, они с пустым пакетом пришли сегодня в хату. Хотя уже здесь в тюрьме по месяцу живут.» — недовольно сообщила пожилая арестантка тётя Ира.
«Но я не собираюсь никого здесь содержать и кормить продуктами, которые мой ребёнок, экономя на себе, мне передаёт. Если, кого «не греют в тюрьме», тот должен есть баланду!» — сказала я громко и посмотрела на Лизу.
«Да, правильно!» — поддержали меня сокамерницы, сидящие за столом.
Лиза смотрела на меня недовольно. Рецидивистки Римма, Катя и Юля тоже одобряюще кивали.
«Да, Лиза, новенькая правильно говорит. Мне, больные старики делают передачку раз в неделю, эту еду мы съели за один день. Я понимаю, если все едят баланду, то можно угостить. Но, извините, мы за один присест съели всю мою еду и теперь несколько дней голодные. Позовите продольную, скажите, что мы сегодня на ужин будем брать баланду.» — неожиданно поддержала меня рецидивистка Женя.
Римма-рецидивистка спрыгнула со шконки-пальмы и постучала в бронь, когда открылся «карман», она грубым голосом сказала:
«Передайте баландёру, мы с сегодняшнего вечера будем брать баланду!»
После этого в камере все оживились и повеселели, за исключением Лизы-старшей по хате.
«А эта Римма, случайно не кобёл?» — шёпотом спросила я Наташу-наркоманку.
«Не знаю. Но ведёт себя, как мужик. Кстати, Женя тоже своими повадками напоминает кобла.» — также шёпотом ответила мне Наташа.
«Так-так, значит Лизу охраняют два кобла? А она, что, какой ориентации?» — опять шёпотом спросила я Наташу.
«За неделю пока ещё не открылась.» — пожав плечами, ответила наркоманка.
«Я в шоке, смотрящая за хатой — лесбиянка!» — негромко сказала я, но, видимо меня услышали все, потому что абсолютно все сокамерницы удивлённо на меня вытаращились.
За исключением Лизы, она всё также смотрела на меня с растерянным недовольством.
На ужин-баланду принесли отварной картофель с варенной морской рыбой и отварной свеклой. Абсолютно все сокамерницы взяли баланду, даже Лиза.
Поздно вечером Наташа «поставила дорогу», и я отправила Адаму «маляву», что нахожусь в этой камере. Спустя короткое время от Адама «прилетел» мне телефон, каталка Финского сервелата и кофе. Переговорив с сыном и Адамом, я отправила телефон ему обратно. Впервые, Адам запретил дать свой телефон кому-то из моих сокамерниц.
Мы с Наташей нарезали колбасу и сделали бутерброды на всех в камере. Я пригласила сокамерниц выпить кофе с бутербродами, отказалась только Лиза, остальные с удовольствием присоединились к нам. Выпив кофе, я решила отправить Адаму сладостей. Взяв коробку из-под витамин, которые мне передал сын, я в неё упаковала конфеты.
«О, такие витамины я пила, когда была беременной. Ты, что беременная?» — спросила меня наркоманка-рецидивистка Катя.
«А, нет. Я всегда пью эти витамины, они самые чистые и без подделки.» — ответила я наркоманке-рецидивистке.
«Хорошо, что предупредила, а то мы могли подумать, что тебя к нам подселили для абортирования. На днях одна уже абортировалась, когда поскользнулась в туалете на мокрых ступенях. Только мы ни при чём, правда, Лизок?» — хохоча объявила глупая рецидивистка-кобёл Римма.
Женя и Лиза, не сговариваясь крутили у виска пальцем, приговаривая:
«Чё ты мелешь, Римка? Следи за базаром!»
Но глупая рецидивистка Римма, не понимая намёков своих подруг, продолжала:
«А ещё помните, как в прошлой камере, беременная со шконки-пальмы свалилась? Она рядом со мною спала, а Лиза и Женька под нами. Тогда начальник ругал нас, что мы её не поймали, когда она падала. Кто ж знал, что она позвонок сломает. Жалко её, она теперь парализованная. Но она сама виновата, надо было соглашаться, когда ей надзирательница предлагала аборт таблетками сделать.»
Ни капли сожаления в голосе — рецидивистка говорила тоном, словно пересказывала фильм-комедию.
«А они уже беременными на централ заехали?» — полюбопытствовала наркоманка-рецидивистка Катя.
«Не знаю, никто не объяснялся. Их к нам уже таких подселили!» — ответила кобёл-рецидивистка Римма.
«Я тебя правильно поняла, вы причастны к смерти не рождённых детей? И ты сейчас об этом так спокойно говоришь?» — угрожающе спросила пожилая арестантка тётя Ира.
«Это был несчастный случай! Правда же, Лизок? И да, мне плевать на этих детей! Я даже не раскаиваюсь, что убила своего мужа, который изнасиловал нашу с ним шестилетнюю дочь. Почему меня должны волновать чужие дети, если страдают мои собственные?» — истерично заорала кобёл-рецидивистка Римма.
«Господи, да тебя надо в психиатрическую лечебницу отправить!» — возмутилась сокамерница цыганка Лариса.
«Её уже оттуда привезли пол года назад. Сказали, что она психически здорова!» — сообщила рецидивистка Женя.
«Наверное, не плохо вам заплатили!» — завистливо произнесла наркоманка-рецидивистка Катя.
На реплику наркоманки никто не отреагировал.
Я, Наташа-наркоманка, тётя Ира и цыганка Лариса испуганно переглядывались. Каждой из нас было жутко находиться в одной комнате с неуравновешенной убийцей, да и причастность Лизы с Женей к убийству нерождённых малышей никто не отрицал.
Могла ли я подумать, что некурящая камера станет для меня адом?
Продолжение читайте в: Первая неделя в некурящей камере или как подружиться с надзирательницей.
читала Скотный двор, и очень напоминает жизнь заключенных. Когда ради удобств и корма — готовы убить
Ощущаю восторг от прочтения таких историй, написанных простым и незамысловатым языком