81. Поддержка в тюрьме.
Начало: 80. Последняя встреча с арестантом Адамом.
Современный ГУЛАГ — судебно-обвинительная система категорически отрицает факт пыток в сегодняшней пенитенциарной системе (читать о ГУЛАГЕ здесь: Женская тюрьма глазами узниц ГУЛАГА.). Однако, считают, что если человек попал в тюрьму даже за ложный донос, то его однозначно нужно осудить, найдя для этого любые доказательства путём вымороченных признаний.
Во вторник Адаму вынесли приговор: три года лишения свободы. Всю ночь со вторника на среду мы разговаривали по мобильникам с Адамом. Я чувствовала, что он нуждается в дружеской поддержке, поэтому, как могла утешала, ободряла и внушала арестанту, что всё будет хорошо.
Адам рассказал, что его адвокат запросил огромную сумму за оформление апелляционной жалобы, что меня взбесило окончательно.
«А твой адвокат не хочет отработать ту сумму, которую ему уже заплатили, а он проиграл процесс?» — возмущалась я.
«Что поделать, адвокаты пользуются арестантской безграмотностью, а нам некуда деваться!» — грустно вздыхал Адам.
«Потребуй от своего защитника возвращения денег и откажись от него! Я сама тебе составлю апелляционную жалобу.» — предложила я Адаму.
«Да тебя и так половина тюрьмы завалила своими делюгами, ещё и мою хочешь взять. На свою не останется у тебя времени! Я лучше, действительно, откажусь от этого адвоката и поеду в лагерь, а уже оттуда мне напишут апелляцию. Я очень устал в тюрьме, хочу поскорее уже на воздух.» — отказывался Адам.
«Хочешь бросить меня здесь одну? Не хочешь больше меня защищать внутри тюрьмы? Ты уедешь в зону, а меня сразу здесь отработают!» — расплакалась я.
Адам принялся меня утешать, голос его стал довольным от того, что я признала его влияние в тюрьме. А я подумала, что очень редко благодарю этого арестанта за его поддержку меня в тюрьме, а ведь он делал многое в силу своих возможностей (68. Предупреждён — значит вооружён или, когда ломаешь тюремную интригу.).
Под утро Адам согласился, чтобы я ему составила апелляционную жалобу и выслал мне по дорогам свой приговор. Прочитав его приговор, я с облегчением вздохнула, Адам не соврал мне про свою делюгу. Очень быстро я написала по приговору краткую апелляционную жалобу и ходатайство на имя судьи об ознакомлении с материалами дела с целью составления полной апелляционной жалобы и всё это вместе с приговором «стрёмом по дорогам» отправила Адаму. Спустя несколько минут Адам звонил мне на мобильник, его голос был очень удивлённым.
«Любимая, а как ты так быстро всё составила? Мне многие братья тебя хвалили и говорили, что ты чётко по делу составляешь заявления, но я даже не представлял, что ты на столько юридически грамотна!» — конечно мне было лестно это слышать от Адама, но слова моей землячки Оли сейчас ярко пришли мне на память — «не привлекать к себе внимания».
Посмотрев на свой учебник по «Уголовному процессу», который мне сын выслал посылкой, тяжело вздохнула и ответила Адаму:
«Да меня тётя Маша-адвокатша из хаты 181 «поднатоскала по уголовке», когда я ещё была в их хате.»
«А, ну-да, ну-да!» — недоверчиво ответил Адам.
После чего возникла неловкая пауза.
«Адам, ты апелляшку и ходатайство перепиши своей рукой и отправь сегодня днём в суд. Только смотри, не перепутай, мои черновики не отправь! Думаю, что наш судья уже знает мой почерк, я же его кипой своих ходатайств заваливаю.» — предупредила я арестанта.
«Ага, сейчас заставлю сокамерника переписать тексты. Спасибо тебе, любимка! Как мне тебя отблагодарить за помощь?» — уважительно сказал Адам.
«Не выдумывай! Никак не надо меня благодарить! Ты меня этим сейчас обижаешь.» — ответила я.
Не успели мы с Адамом распрощаться, как от него по дороге прилетели: кофе, рафаэлло, копчённые окорочка, помидоры, огурцы, конина, овечий сыр, зелень и лаваш, а также армянские сигареты «Арарат».
Включив чайник, с удовольствием позавтракала армянским угощением.
Сегодня впервые ко мне не зашли на утреннюю проверку, продольная открыла карман и спросила:
«У Вас всё в порядке? После завтрака пойдёте на прогулку?»
«Да. Всё в порядке. На прогулку пойду.» — удивлённо ответила я тюремщице.
Днём пересмотрев свои ходатайства, экземпляры, которые уже отправляла в суд – отложила в папку двенадцать ходатайств, которые не были озвучены судьёй. Завтра, в судебном заседании собиралась их озвучить.
После обеда меня неожиданно стало знобить. Не смотря на холод в камере, я понимала, что это озноб от поднимающейся температуры тела. Постучав в бронь, попросила продольную вызвать тюремного фельдшера.
«Сорок два градуса!» — объявил фельдшер.
Нет, это не о спиртовом напитке или водке, градусник показывал, что у меня температура тела – сорок два градуса по Цельсию.
«Дайте мне пожалуйста, что-нибудь из антибиотиков и антигистамин. У меня начинается осложнение после гриппа.» — попросила я фельдшера, которой симпатизировала после драки с лесбиянками (38. Кровавая драка с Розовыми пантерами.).
Молодая фельдшер выдала мне коробку с амоксициллином, супрастин и пластинку Линекса.
Позже вечером, я глотала уже с трудом – горло болело. Начиналась ангина. Ночью по телефону я уже разговаривала полушёпотом, сообщая Адаму и сыночку, что заболела ангиной. По дорогам от арестантов мне «прилетел» спрей Гексорал и таблетки стрепсилс для рассасывания.
Адам отчитался, что переписанные мои апелляшку и ходатайство отправил днём в суд. Сыночек сообщил, что не поедет в судебное заседание, а отправится с утра в аптеку, а потом в СИЗО, чтобы передать мне лекарства от ангины.
Утром четверга я с трудом собиралась для выезда в суд. Меня то знобило от холода, то бросало в жар. По ощущениям, температура тела была не меньше 40.
В судебном заседании, судья, поглядывая периодически на меня, зачитал все мои «не озвученные» ходатайства, часть из которых даже удовлетворил. Зачитывая каждое ходатайство, он обращался ко мне, для разъяснения о заявленном ходатайстве. Но что я могла разъяснить в таком состоянии, когда даже слюну было больно глотнуть, не то, чтобы что-то разъяснить.
«Всё описано и указано в самом ходатайстве!» — скрипящим голосом говорила я каждый раз, вытирая со своего лба пот.
Сегодня меня впервые отвезли очень рано из суда. В СИЗО я уже была перед обедом, дождавшись передачки с лекарствами от сыночка и выпив таблетки, я укуталась одеялами и уснула.
Проснулась от того, что «тарахтел поплавок с сопровода дороги». В камере горела ночная лампа, за окнами была ночь. Подойдя к окну, я стала аккуратно подтягивать «сопровод», устанавливая дорогу. Сразу же приняла малявы и бандюки с котла и от Адама. Прочитав маляву с кичи от Васька, узнала, что ему ещё добавили срок карцера на 15 суток. Васе придётся провести в карцере «через матрас» целый месяц, после чего его собирались поместить в камеру на «спец.блоке», где содержатся опасные террористы, убийцы и лидеры ОПГ под постоянным видеонаблюдением. Мне было очень жалко Васю, он мне стал, как брат.
«Адам, хочу обратиться к тебе с просьбой. Прошу тебя и всех авторитетов в тюрьме, пожалуйста, заступитесь за одного парнишку, который сейчас в карцере. Молодой ещё, но очень порядочный. Он для меня, как младший брат. Его зовут Васёк, был дорожником в хате 53. Какие-то «непонятки» у него вышли с опером. Сейчас его отрабатывают до спец.блока. Я читала его «делюгу», за такого парня мне не стыдно просить перед старшими братьями.» — хриплым голосом попросила я Адама.
«Ничего не слышал о таком. Сегодня всё выясню о нём и позже тебе сообщу.» — удивлённый и воодушевлённый, ответил Адам.
Спустя какое-то время, Адам перезвонил мне и заверил, что Васю «семья взяла под крыло». Я счастливо прослезилась.
По «делюге Васька»: он и ещё двое его друзей-подельников, как агенты по недвижимости продавали земельные участки, которые фактически числились за сельскими администрациями. Во время оформления сделок купли-продажи «свой человек в кадастре» быстро оформлял документы. Но тут, видимо кто-то «заложил этого человека» и начались проверки по «неучтённым землям», в результате «козлами отпущения» стали агенты по недвижимости – Вася и его двое друзей. Самих организаторов этой «пирамиды» никто не собирался «привлекать» — это было понятно как мне, так и мальчишкам, которые кроме своего директора фирмы по недвижимости, никого в этой пирамиде не знали. Директор, конечно же не был привлечён, а «исчез из страны». По делу потерпевших не было, но мальчишки прозябали в тюрьме уже пять месяцев, пока «следствие искало» доказательства их преступления.
На следующий день, точнее ночь, от нового дорожника с хаты 53 прилетела малява:
«Доброй ночи, Луна! Меня зовут Иван. Я подельник Васьки. Спасибо тебе за заявления в суд, которые ты нам недавно помогла составить. От Васьки тебе привет с кичи, но думаю, что от него и так тебе прилетит малява. Васька просил меня присмотреть за тобою и помогать, так что, всегда обращайся. Ещё сегодня прошёл слух, что Ваську на спецблок не отправят, а поселят в котловую хату, которая за карцерами. Лови, тебе от Васька шоколадка.»
Я сравнила почерк с малявы, приклеенной к шоколадке, со старой малявой от Васи. Это был один и тот же почерк. (фото прикладываю ниже, эти «малявки» с большим трудом сохранились).
На душе было тепло и хорошо. Не смотря на то, что ангина и температура ломала организм, я набрала в ведро тёплой воды, добавила белизны и вымыла в камере пол и стены, которые не мыла два дня.
Каждый арестант знает, что в тюрьме болеть нельзя, но если заболел, нужно бороться с болезнью, как со злейшим врагом.
Вот так, арестантам приходиться жить в тюрьме с постоянной борьбой, то с активистами, то с «мусорятниками», то с болезнями.
И тот, кто пережил эти противостояния в тюрьме, никогда не должен об этом забывать. Постоянно нужно помнить, насколько ты силён, что выжил в тюрьме!
Пожертвовать на развитие сайта
(Donate to the development of the site):
QIWI: qiwi.com/n/BEF05
ЮМoney: https://yoomoney.ru/to/4100115451834240
Продолжение: 82. Тайник для запретки в хате.
