15. Рождество в тюрьме.

   Начало: Шмон в хате. 

   Рождественское утро в женской тюрьме.

   Неделя после первого «шмона» (обыска) пролетела мгновенно.

   Второго января Машу-хохлушку вместо карцера вывели на беседу к главной надзирательнице по женской тюрьме. Вернувшись, она сообщила, что «карцера» на ремонте и ей дали шанс исправиться, находясь в камере. Также она обрадовала нас, что договорилась с надзирательницей «Василисой» о возвращении нам в камеру телевизора и душевой шланги, которые изъяли при обыске первого января.

   Все мы очень обрадовались таким новостям. Но только одна сокамерница в хате не скрывала своей неприязненности к этим известиям — это Наташа-цыганка.

   Спустя час, в камере работал телевизор и мы по-очереди принимали душ.

   Позже, Маша-хохлушка пригласила нас шестерых, кроме Наташи-цыганки, «на кофе-брейк» и шёпотом заговорщически сообщила о том, что есть возможность купить новый «фонарик», за пять тысяч рублей.

   Она предложила нам купить его в складчину. Увидев наши сомнения, Маша сообщила:

   «За сохранность этого телефона я буду отвечать сама, вплоть до карцера. Сейчас у меня есть деньги самой оплатить за телефон, а вы потом внесёте свои суммы, когда ваши родственники смогут выделить на это деньги из своего бюджета. С каждой выйдет по семьсот рублей. Или вы постоянно, как прошлым вечером, хотите платить по сто рублей цыганке за пять минут разговора с родными? Мы все здесь застряли надолго, и у нас будет возможность неограниченное количество раз и по времени разговаривать по своему телефону с родными!»

   Мы все согласились обдумать её предложение.

   Однако позже, трое из нас категорически отказались «от такого заманчивого предложения».

   За полночь, когда «прилетел новый фонарик», хохлушка предложила каждой из нас шестерых позвонить «бесплатно» своим родным с предложением о покупке телефона. Но не только я, а и две Наташи (армянка и новенькая воровка) заметили царапину на экране и стёртую цифру девять, как на том телефоне, который «отшмонали» при обыске первого января.

   Услышав наши отказы о покупке «нового фонарика», цыганка предложила нам звонить с её телефона за пятьдесят рублей в месяц. 

   Так, наша «братская хата» разделилась поровну на два лагеря. 

  Теперь каждое утро начиналось со скандалов. Каждый раз, когда Маша начинала готовить на свою команду обед, в камере стояли крик и ругань. Наташа-цыганка придиралась к Маше-хохлушке и требовала, то подвинуть продукты на край стола, так как нам всем тоже надо было готовить, то требовала собрать разбросанные крошки на столе и так далее, до луж после купания. Сокамерницы из «бригадыв» Маши не очень поддерживали её в скандалах, а только придирчиво относились к приготовленным ею невкусным блюдам. До этого готовкой еды занималась Наташа-армянка, но теперь она не была в их команде.

   Однако, всё резко изменилось вечером накануне Рождества. Когда я проходила мимо Маши, то услышала обрывок фразы, которую хохлушка произнесла кому-то по телефону: «Нам на праздник нужны красненькие или коричневые таблеточки.» Потом она долго шушукалась с наркоманками Милой, Лерой и Наташей. После чего все четверо стали нагло себя вести в камере. На все нападки Наташи-цыганки или Наташи-армянки на Машу-хохлушку, наркоманки разом начинали кричать, защищая Машу.

   Рождественское утро началось с того, что Наташа-армянка сварила кипятильником пачку риса, залила его вишнёвым соком из пачки и пригласила всех сокамерниц за стол, отведать Рождественскую кутью. Так, дружно мы всей камерой начали встречать Рождество.

   Перед обедом распахнулась «бронь» и в камеру вместе с «продольной» зашли два «козлятника» (осужденные, работающие по тюрьме в хоз.отряде), которые внесли восемь больших пакетов с логотипом благотворительной организации.

   «Это вам подарки на Рождество от сочувствующих спонсоров!» — объявила надзирательница Алла.

   В каждом пакете был одинаковый набор: пачка чая, упаковка карамелей, пачка печенья, зубная паста и щётка, мыло и небольшой листок с молитвой.

   Это было так трогательно, многие из нас прослезились, ведь не каждой из арестанток родственники делали передачки. 

   На обед была «праздничная тюремная баланда»: красный борщ, котлета с пюре и салат «Винегрет». 

   После обеда за Машей-хохлушкой пришла надзирательница и увела её в неизвестном направлении. Когда она вернулась, то вся изнутри «светилась». Глядя на наши вопросительные лица, ответила:

   «Я была на следственных действиях со следователем и адвокатом!»

   На что Наташа-цыганка ей ответила:

   «Не ври! До 13 января по стране выходные и никто не работает!»

   Хохлушка рассмеялась в лицо цыганке и сказала с угрозой:

   «Меньше знаешь — лучше спишь!»

   Ближе к вечеру Маше принесли передачку, чему мы все удивились, так как все знали, что у хохлушки в этом городе, да и стране, этого сделать некому.

   «Мой адвокат мне сделала передачку!» — загадочно она произнесла нам.

   Ранее Маша-хохлушка не раз говорила, как благодарна надзирательнице «Василисе», за то, что она смогла найти ей хорошего адвоката.

   Но нас удивило не только передачка, а сам состав продуктов и их форма. Во-первых, были продукты, которые были запрещены по тюрьме. Во-вторых, многие продукты не были разрезаны или вскрыты: каталка колбасы, мягкие упаковки кетчупа, майонеза и джема, конфеты были все в обёртках. 

   Маша триумфально раскладывала продукты в холодильник и в свою сумку, а мы вчетвером растерянно переглядывались.

   Мне, Наташе-цыганке, Наташе-армянке и Наташе-воровке постоянно кто-то из родственников делали передачки, но все продукты тщательно были изуродованы: всё, что резалось — было порезано на мелкие куски, даже конфеты; из пачек супов, анакомов, пюре, кофе, чай — содержимое высыпалось в прозрачные пакеты; майонезы, кетчупы, джемы — выдавливались также в прозрачные пакеты; консервы вскрывались и перекладывались в пластмассовые контейнеры.

    После вечерней проверки, отказавшись от праздничного ужина, я легла спать.

   Под утро меня разбудили пронзительные женские крики сокамерниц. В камере была драка между Наташей-цыганкой и наркоманками из банды Маши-хохлушки.

   Неожиданно распахнулась бронь и в камеру забежали несколько надзирателей с дубинками. Дравшихся Наташу-цыганку и Леру-наркоманку вывели из камеры.

   Соседка по шконке Наташа-воровка негромко рассказала мне о случившемся:

   «Наташа-цыганка увидела, как Машка, Милка и Лерка  приняли колёса-наркотики. Она стала им угрожать о доносе начальнику тюрьмы, что хохлушка «барыжит». После этого и началась драка.»

   Я была в шоке, рядом со мною сидят истинные наркоманки и не собираются исправляться. Эти женщины на днях заверяли, что в тюрьму они попали, потому что им подбросили наркотики.

    Ровно в шесть утра вместо утренней проверки у нас в хате был очередной шмон. Но в этот раз обыск был выборочным. Нам приказали выложить свои вещи на шконку, на которых каждая из нас спала и встать рядом с кроватью.

   Тщательному обыску были подвергнуты Маша, Мила и Наташа-наркоманка. Затем их троих куда-то увели. А через несколько минут привели измученных Наташу-цыганку и Леру-наркоманку, обе были заплаканными.

   Под пристальным вниманием тюремщиков Наташа и Лера молча собирали все свои вещи. Затем их вместе с сумками, матрасами и постелью вывели из камеры.

   Вернувшаяся троица — Маша, Мила и Наташа-наркоманка, ничего нам не сказав, увалились на свои шконки и проспали непробудным сном до вечерней проверки.

   Я, Наташа-воровка и Наташа-армянка весь день возмущались за поведение сокамерниц.

   Вечером нам стало известно, что Наташу-цыганку и Леру-наркоманку перевели по разным камерам.

   В девятиместной камере мы остались вшестером.

   Продолжение: Беспредел на следственных действиях.

---

Пожертвовать на развитие сайта

(Donate to the development of the site):

QIWI: qiwi.com/n/BEF05

           ЮМoney: https://yoomoney.ru/to/4100115451834240

---

 

Поделиться ссылкой: