31. Допрос лже-потерпевших.


   Начало читайте в: Рокировка в хате: первоходка на рецидивисток. 

  Утром перед судом, как и раньше, меня завели в «отстойник», где уже было несколько арестанток. Здесь же была и «Дизель» (Маша). Она радостно меня поприветствовала. Уже неделю, как мы с нею переписывались по пустякам. Адам по телефону мне уже объяснил об их знакомстве с воли и дружбе с гражданским мужем Маши.

   Дизель рассказывала новости, которые ходили по тюрьме. Остальные арестантки также познакомились со мною, рассказав о своих «делюгах».

   Когда прибыл автозак, меня и ещё одну женщину вывели из отстойника, её везли автозаком попутно в другой суд. Эта цыганка поведала мне сплетни о Дизель и её муже. 

   Когда нас расставили по клеткам в суде, я опять была единственной из женщин и опять в той же клетке.

   Напротив меня в этот раз, в четырёх клетках стояли около десяти мужчин-арестантов. Но мне так не терпелось поскорее увидеть Адама, который несколько дней провёл в карцере.

   Он был также одет, как и в первую встречу: кепка, спортивные куртка, брюки и кроссовки. И также был неотразимо красив. Угостив меня своим кофе, Адам в течение нескольких минут восхищался моей красотой и заваливал комплиментами, которые я очень редко слышала на свободе.

   Когда конвойные предупредили меня, что выходим в суд, я перекрестившись подставила руку для наручников и последовала за конвоем.

   В этот раз в коридоре суда было очень много посетителей, которые смотрели на меня с сочувствием и любопытством. Мне было очень неприятно. Перед дверью в судебное заседание, я увидела мужчину, который один из немногих участвовал в фарсе-уголовке против меня. Он злорадно ухмыльнулся мне, а я почувствовала себя избитой и раненной собакой.

   Когда в зале конвойный замкнул меня в аквариуме, я была морально сломлена. Перед аквариумом на скамье адвокатов сидела неизвестная женщина. Она повернулась ко мне и быстро сказала: «Я Ваш защитник.»

   И отвернулась. Сыночка сегодня в зале не было. И у меня ещё больше испортилось настроение. Зато сидели ненавистные мне потерпевшая и свидетель в форменных обмундированиях. Прокурорша ехидно рассматривала меня с ног до головы.

   Вплыл судья в своей карательной мантии и продолжилось очередное шапито-шоу.

   Прокурорша задавала наводящие вопросы, а потерпевшая и свидетель отвечали утвердительно. Оба были подготовлены, на мои перекрестные допросы уже заранее отвечали продуманными фразами. На мой вопрос о расхождении в показаниях, объявили, что отвечали честно, как в суде, так и в следственном порядке. Когда я потребовала признать недопустимыми доказательствами протоколы допроса следователей, так как были существенные различия в показаниях, то прокурорша заявила, что суд даст оценку им в совещательной комнате при вынесении итогового решения.

   Когда я потребовала, чтобы потерпевшей-представителю власти провели психофизиологическую экспертизу с использованием полиграфа, судья заявил, что полиграф не является доказательством (в конце статьи прикладываю высказывания прокурорши и судьи из протокола судебного заседания).

   Свидетелю я не предъявляла такой экспертизы, так как он был «свидетелем на слуху», т.е. он не был участником и свидетелем происшествия, а рассказал, как ему донесла его подчинённая-потерпевшая.

   Новый адвокат сидела и отмалчивалась, не задав ни одного вопроса, а только приподнимала свою задницу, когда нужно было поддержать мои ходатайства.

   Моё ходатайство об ознакомлении со всеми материалами уголовного дела, которые мне не были предъявлены следователем – судьёй и прокурором было отказано.

   Я была морально сломана и расстроена.   

   Заседание было отложено из-за неявки в судебное заседание судебного эксперта.

   Когда судья выходил из зала, он скользнул по мне заинтересованным взглядом. Я растерялась и учтиво произнесла:

   «Спасибо. До свидания.»

   Он остановился на несколько секунд, удивлённо всматриваясь в мое лицо и мгновенно вышел.

   Несколько секунд, что мы шли до арестантских клеток в суде, я размышляла, почему судья стал меня ненавидеть. Тот мимолетный его взгляд был пропитан ненавистью ко мне.

   Когда меня привели обратно в клетку, я отвернулась к стенке и плакала, игнорируя успокаивающие слова Адама и других арестантов, которым Адам уже рассказал о моей «делюге». Я проплакала не меньше часа, отказываясь от конфет, фруктов, чая и кофе. Успокоилась только, когда конвойный сказал, что нужно выйти в туалетную комнату. Я знала, там меня ждут мои друзья-земляки.

   Так и было. Офицеры Паша и Оля быстро поделились со мною важными новостями, и я отправилась автозаком обратно в тюрьму. По дороге ни с кем не желая разговаривать.

   «Как прошел суд у Адама?» — «Дизель» встретила меня вопросом в «отстойнике».

   «Он приехал обратно в тюрьму. Как прошло у него заседание не знаю. После своего заседания я проплакала до тюрьмы, и мне не хотелось ни с кем разговаривать.» — ответила я.

   «Дизель» рассматривала мои заплаканные глаза.

   «Тебе доставляет удовольствие видеть, как твои враги злорадствуют над тобою, что ты так быстро сломалась? Что они за короткое время превратили тебя в амёбу? Ты подумала о том, как твой ребёнок себя чувствует среди этих шакалов в суде? Ты должна выглядеть так, словно тебе не страшно и тяжело в тюрьме! Нужно показать этим шакалам, что ты даже из тюрьмы готова бороться с ними!» — закуривая сигарету, «Дизель» словно пощёчиной хлестала по мне фразами.

   Я молчала, не зная, что ей ответить, признавая её правоту.

   «А ты знаешь, что Адам хочет тебя назначить «старшей по хате»? Он должен был тебе сегодня в суде об этом сказать. Адаму рассказали, что ты смогла каких-то рецидивисток на место поставить и под себя подмять! Даже тюремщики считают, что ты в хате смогла создать идеальные отношения среди арестанток. Но я вижу, что это была только минутная твоя слава, и скоро сокамерницы поломают тебя и твой устой в хате! Я в тюрьме уже почти два года, и насмотрелась, как царевны взлетали, да и быстро падали.» — омерзительным и завистливым тоном сказала «Дизель».

   Я не успела ей ответить, за нами пришла надзирательница и отвела на обыск.

   Когда я вошла в камеру, Наташи удивлённо меня встретили:

   «Первый раз тебя так рано привезли из суда! Беги в туалет, да пошли кушать!» — радостно сказали они мне.

   Когда мы уже пили кофе, к нам присоединились остальные сокамерницы и даже Маша-хохлушка. Женщины поочереди рассказывали кто какую читает книгу, потом разговор перешёл на детей, родителей и домашних питомцев. Нас было девять арестанток и в камере действительно царило спокойствие.

   Поздней ночью, когда «прилетел» телефон, я узнала, что сыночек тяжело заболел. Я очень расстроилась, потому что он был одинок и о нём некому было позаботиться. Продиктовав ему названия лекарств, которые помогут от его болезни, с тяжёлым сердцем попрощалась с ним до следующей ночи.

   Адаму звонить не хотелось. Я вздыхая, смотрела на телефон и пыталась придумать текст смс-ки, чтобы не обижать его словом, но он позвонил сам.

   Я объяснила ему, что сын болен и ещё не отошла от разочарования после судебного заседания, поэтому очень расстроена и хотела бы поскорее уснуть.

   «Хорошо, моя луноликая красавица, доброй тебе ночи! Но завтра, когда отоспишься, ты должна объявить себя в хате – старшей. Скажешь всем сокамерницам, что это решение и приказ Положенца. Он просил мне это тебе передать!» — объявил мне Адам.

   Попрощавшись с ним, я растерянно сидела на шконке и смотрела в окно. Где-то там в ночи спит мой больной ребенок, а я здесь, в этом вертепе, получила «ненужное для меня арестантское повышение по должности».

   Почему-то не спалось и всем моим сокамерницам. По дороге от Адама прилетел огромный «бандюк», его почерком было написано: «На «Х»». Что обозначало на всех в хате.

   Наташа-воровка развернула пакет, там была горячая курица-гриль.

   И «малява»:

   «Девочки, угощайтесь. Это в честь вашей новой смотрящей! С арестантским уважением!»

   Все уставились на меня.

   «Мне, самой несколько минут назад, Адам сказал, что Положенец назначил меня «смотрящей или старшей по хате». Хотела вам завтра сказать, но раз такое дело, то, девоньки, угощайтесь!» — закончила я под тихие крики сокамерниц: «Уррра!».

   Никто в камере такому решению не возразил. Только Маша-хохлушка смотрела на меня грустно и с сочувствием.

   Продолжение читайте в:Как заслужить звание старшей (смотрящей) за хатой.


Пожертвовать на развитие сайта

(Donate to the development of the site):

QIWI: qiwi.com/n/BEF05

           ЮМoney: https://yoomoney.ru/to/4100115451834240


 

Поделиться ссылкой:


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

При написании комментария можно использовать функции HTML:

<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>