33. Пасха в тюрьме.

   Начало: Как заслужить звание старшей (смотрящей) за хатой. 

  После «беседы» с надзирательницей Василисой, я шла в камеру с тяжёлым сердцем и предчувствием скорой беды.

   Доверия к этой надзирательнице не было, от неё шёл поток негативной энергии, даже когда она улыбалась. Тюремщица Василиса ассоциировалась у меня с палачом-карателем из Хатыни или Освенцима.

   Когда меня завели в камеру, то Машу-хохлушку тоже забрали на «беседу» к надзирательнице.

   На вопросы сокамерниц, я ответила уклончиво:

   «Для меня беседа была не совсем приятная, поэтому ни с кем не хочу это обсуждать.»

   Через короткое время привели и Машу. Она была очень расстроенной, покопавшись в своей сумке, запила водою какую-то таблетку и улеглась спать ещё задолго до отбоя. А до отбоя оставалось, как минимум два часа.

   Неожиданно бронь открылась и в камеру зашла продольная с двумя «козлятниками», которые занесли три коробки.

   В двух коробках были большие пакеты с логотипом благотворительной организации. Внутри пакетов находились: маленькая икона, пачка чая, печенье, конфеты, зубная паста и щётка, душистое мыло. Такие подарки нам уже вручали на Рождество. (Тюремные разборки у женщин часть 2. Рождество в тюрьме.)

   В третьей коробке было девять пасхальных куличей.

   «А эта почему лежит и не реагирует? Она там живая?» — неожиданно «продольная» подошла к Маше-хохлушке, которая крепко спала.

   Маша, сонная, что-то пробурчала в ответ, но не проснулась.

   «Она заболела гриппом. Весь день у неё была температура, да ещё и перемерзла на следственных действиях. Недавно выпила парацетамол и уснула.» — соврала я.

   «Девочки, почему вы молчите, что болеете? Разнесёте грипп по всей тюрьме и нам придётся объявлять карантин. Сейчас пришлю к вам фельдшера.» — сказала продольная Алла.

   Не успела бронь закрыться, как прибежала фельдшер с таблетками.

   С таблетками в тюрьме очень тяжело, поэтому воспользовавшись такой ситуацией, мы набирали у фельдшера разные таблетки от мнимых болезней. Анальгин, дротаверин, цитрамон, парацетамол, амоксициллин, диазолин, бромгексин, эуфиллин, активированный уголь, пирацетам, циннаризин – вот такой скудный состав таблеток имеется в сумочке у тюремного фельдшера от всех болезней.

   Каждой из нас, медицинский работник отрезал от конвалют по одной таблетке. Все таблетки мы сложили в коробку из-под чая «Гринфилд», сделав так свою «аптечку» в камере.

   Как только «карман на брони» за фельдшером закрылся, за окном раздался крик:

   «Один девять ноль! Один девять ноль!»

   До отбоя оставалось больше часа.

   Я посмотрела на спящую Машу-хохлушку и сказала Наташе-воровке:

   «Сегодня я сама поставлю дорогу, а ты постой рядом, проконтролируй, чтобы я правильно всё сделала. Нам разрешили теперь пораньше ставить дорогу.»

   Заинтригованные сокамерницы удивлённо смотрели на меня.

   «Поставить дорогу» у меня получилось только с третьего раза. Тот, кто «застреливался неведимкой», ни разу меня не обругал, как это было раньше с нашими «дорожницами», а наоборот, подбадривал и шутил:

   «Милая, не волнуйся! У нас всё получится! Ты главное, нежнее, ласковее с «неведимкой», как с любимым мужчиной – это делай!»

   Из разных мужских камер раздавались смешки и пошлые намёки. Создавалось такое впечатление, что все мужчины-арестанты повисли в своих окнах и наблюдали этот процесс. Когда всё же у меня получилось это сделать, то послышались мужские радостные крики.

   Скажу честно, «ставить дорогу» — очень сложное занятие!

   Не успела я отдышаться после «постановки дороги», как «прилетела почта». Посмотрев измученно на Наташу-воровку, я попросила:

   «Наташенька, пожалуйста, побудь сегодня «дорожницей»! У меня сегодня  такой трудный день был! Голова идёт кругом!»

   Наташа засветилась от счастья и «встала на дорогу», чтобы принимать-отправлять почту.

   Сразу же прилетели «бандяки», «малявы» и «стрём» — на моё имя.

   Развернув коробку с «полёткой», я подозвала к себе на шконку Наташу-армянку и разрешила ей позвонить своим пожилым родителям. Она расплакалась:

   «Мои родители ещё не будут спать, и я смогу спокойно их поздравить с наступающей Пасхой.»

   Завесив простынкой от «глазка брони» Наташу, я оставила её разговаривать с родителями на моей шконке. Предупредив заранее, что, если «бронь» откроется, она должна телефон сунуть мне под подушку и быстро встать с моей шконки.

   Я была готова взять ответственность за телефон, если надзирательница Василиса меня обманула.

   Пока Наташа-армянка разговаривала по телефону, я пригласила остальных сокамерниц за стол и объявила, что с сегодняшнего дня до отбоя все могут разговаривать «по полётке» только со своими родными. Этому обрадовались две Наташи, Оля-разбойница и наркоманка Галя. Наркоманки Анна и Валя сказали, что им не с кем из родственников разговаривать, им помогают передачками только друзья.

   Немного подумав, я предложила Анне и Вале сделать по одному звонку своим друзьям, после того, как мы все поговорим с родными. Каждой из них, на разговор я дала по пять минут, и они были очень рады этому.

   Наташа-наркоманка попыталась разбудить Машу-хохлушку, но у неё ничего не вышло. Маша спала очень крепко, транквилизаторным сном.

   Наташа-воровка предложила пасхальные куличи выставить на подоконник окна, чтобы они «осветились» Пасхальным рассветом, а потом их съесть за завтраком — «разговеться». Все одобрили это предложение.

   Поговорив «по полётке» со своим сыночком и поблагодарив его за «передачки», я принялась распаковывать остальные «бандяки». Самый большой «бандяк» от Адама уже давно лежал в холодильнике: целая каталка финского «Сервелата» и девять копченных крылышек, этим я собиралась со своими сокамерницами «разговеться за завтраком» в день Пасхи.

   От Маши-«Дизеля» и цыганки Розы прилетели по пачке сигарет «Вн» и поздравительной «маляве». От «Пушкаря» получила кофе, шоколадные конфеты и яблоко. От Арама с «котла» — очередной швейцарский шоколад и кофе. От тёти Маши (бывшего адвоката) – халва и пряники.

   Завернув в упаковки «бандяки» от своего имени, я отправила: Розе и «Дизелю» — кофе и пачки сигарет «К&сс», Пушкарю и Араму – сигареты «М&ро», тёте Маше – чай и мармелад, а Адаму – пачку сигарет «П&нт» и шоколадный зефир. На остальные «малявы», отправила ответные поздравления и благодарности за рисунки.

   Ранее, я уже говорила, что кофе считается дефицитом на централе, как и сладости, которые необходимы для мозговой деятельности и снижения нервозности у арестантов. Сигареты по тюрьме «ходят как деньги», за них можно «купить» любые продукты, предметы или получить некоторые услуги.

   Выложив из «бандюков» сладости и сигареты на стол, я пригласила женщин-сокамерниц выпить кофе.

   Вода только успела закипеть, как Наташа-воровка получила «бандяк с котла», подписанные: «на хату». Здесь были: три пачки сигарет, коробка спичек, упаковка рассыпного чая, карамель, шоколадные конфеты, печенье, пряники, халва и яблоки.

   Сладости и фрукты мы также выложили на стол, а из рассыпного чая Наташа-воровка пообещала на днях сварить «чифирок», который я ещё никогда не пробовала.

      «А что это за праздник такой — Пасха?» — удивила своим вопросом наркоманка Валя.

   «Я тоже ничего не знаю об этом празднике.» — призналась наркоманка Галя.

   «Странно, что вы хоть какие-то праздники знаете! Для вас, бестолковых, только один праздник – «ширнуться»!» — осуждающе сказала Наташа-армянка и стала им рассказывать притчи из библии, только на манер «детских сказок».

   Как наркоманки, так и остальные заинтересовано слушали рассказ Наташи.

   В эту ночь спала только Маша-хохлушка, а мы смотрели по телевизору богослужение патриарха. Когда он произнес: «Христос Воскресе!», за окнами послышались арестантские голоса: «Христос Воскресе! Во Истину Воскресе!»

   Поддавшись неведомому порыву, мы все подбежали к окнам и тоже закричали в тюремный рассвет:

   «Во Истину Воскресе!»

   Послышался колокольный звон из храма, который был рядом с тюрьмою, и у всех из глаз брызнули слёзы.

   У кого-то, это были слёзы надежды, а у кого-то слёзы раскаяния.

   Глядя на багряный рассвет, я молилась Богу, чтобы он уберёг моего сыночка, дедушку и меня. Ещё попросила у Бога простить грехи Адама, Арама, Пушкаря, Маши-хохлушки, Наташи-воровки, Наташи-армянки, Наташи-наркоманки, Оли-разбойницы, Гали и Вали-наркоманок.

   Продолжение: Загадочные обстоятельства в суде

  

---

Пожертвовать на развитие сайта

(Donate to the development of the site):

QIWI: qiwi.com/n/BEF05

           ЮМoney: https://yoomoney.ru/to/4100115451834240

---

 

Поделиться ссылкой: