49. Возвращение смотрящей.

   Начало читайте в: Кто заказчик моих отработок.

   Следующие два дня мы ждали возвращение Дизель.

   Среди сокамерниц была нервозная обстановка. Между Дашей-дорожницей и арестантками в хате, постоянно возникали конфликты, которые сама же Даша и провоцировала.

   Каждый раз во время скандала, она угрожающе заявляла:

   «Посмотрю я на тебя, когда вернётся Дизель! Будешь ты сидеть тихо, как мымра в хате.»

   После этой фразы, любая спорящая с Дашей умолкала, и было видно, что женщина напугана.

   Ночью на Дашкин телефон позвонил Адам и потребовал, чтобы она передала мне трубку. Проговорив с ним несколько минут, я сказала Даше, чтобы она аккуратно тянула дорогу, потому что Адам выслал мне смартфон.

   Целый час я разговаривала по смартфону со своим сыночком, и минут десять с Адамом. Когда Даша отправила по дорогам смартфон обратно Адаму, она подошла ко мне и тихо сказала:

   «Я сама очень боюсь Дизель. Если она узнает, что я тебе давала свой телефон, чтобы поговорить с Адамом, она меня побьёт. Давай договоримся, ты ей не скажешь, что разговаривала по моему телефону с Адамом, а я не скажу ей вообще, что ты общалась с ним. Договорились?»

   «Хорошо, не скажу. Мне вообще на неё наплевать.» — сказала я, внутри сжимаясь от страха представляя, как Дизель своими ручищами забивает меня и Дашку до смерти.

   Но в течение и следующих дней, Дизель ещё не вернулась к нам в хату.

   «Может Машка-Дизель сильно болеет, и её решили навсегда оставить на тюремной больничке?» — на десятый день после моего суда предположила Маша-цыганка.

   «Почти месяц без неё живём, в камере стало спокойно и чисто. Нет постоянных ночных криков и истерик, которые Дизель постоянно устраивала. Без неё всё же лучше.» — сказала пожилая цыганка тётя Тоня.

   «Тёть Тонь, всё хочу расспросить тебя, да забываю. А на всех лагерях встречаются коблы?» — неожиданно спросила цыганка Маша.

   «В тех зонах, что я была, везде есть. Их немного, до десяти на каждой зоне. А вот, обычных лесбиянок полным полно. По мне, так лучше поддерживать приятельские отношения с коблами, чем с кем-то из «Розовых Пантер». Коблы живут со своей половинкой, при всех в спальне сексом не занимаются. Они куда-нибудь стараются уединиться. А «розовые», тьфу на них, без стыда и совести завесятся простынёй на шконке и даже днём могут трахаться, никого не стесняясь. Иногда эти «розовые» даже оргии устраивают по трое кувыркаются, среди них в основном все солевые или вичёвые наркоманки.» — сообщила пожилая цыганка.

   «А коблы, они тоже бывшие наркоманки?» — спросила цыганка Маша.

   «Есть и наркоманки. Но я вот думаю, что коблы любую статью на себя берут, лишь бы в зоне оказаться. Они там очень востребованы, да и администрации лагерей с ними возятся, поощряют их. Где вот на воле они смогут так спокойно со своей половинкой жить? Общество такого не пропустит. А в зоне, что ж, мы там все отбросы от общества.» — добавила пожилая цыганка.

   «Коблы – это типа «Бучей»? «Бучи» на свободе носят мужскую одежду, полностью в татуировках и с пирсингом. Ведут себя, как мужчины и содержат свою жену – «Фэм». В Европе они открыто живут, никого, не стесняясь. Часто участвуют в гей-парадах.» — поделилась я своей информацией о лесбиянках.

   «Да-да, коблы такие же. Наряжаются мужиками, в трусы себе подкладывают разные предметы, для имитации пениса, груди утягивают, чтобы усыхали. А с нами в бане стеснялись купаться, всегда последними ходили, когда вся зона перемоется. Им «дубачки» разрешали и после отбоя купаться.» — продолжила тётя Тоня.

    «Странно, что их поддерживает администрация зон. Может среди них есть такие же лесбиянки?» — удивилась цыганка Маша.

   «Да есть конечно. Тут вот, даже на этой тюрьме был такой случай. Влюбилась одна надзирательница в зэчку и не давала ей проходу. А та с презрением относилась к таким ухаживаниям. Тогда тюремщица разозлилась на зэчку и стала «отрабатывать её» через своих шестёрок — провокаторов, которых подсадила ей в хату. Когда сокамерницы избили бедолагу, коротко обстригли и покрасили волосы зелёнкой, то она не выдержала и обратилась за защитой к надзирательнице, выполнив все извращённые той мечты. После этого та зэчка жила, как королева в тюрьме, в самой крутой женской хате с телевизором, холодильником, электрической печкой, кондиционером, с коврами на стенах и паласами на полу. Нам сами продольные об этом рассказывали. А потом её вывезли на зону, тюремщица не смогла её здесь оставить в хозотряде, потому что её чуть саму за разврат на рабочем месте не уволили. Ту зэчку, за мошенничество и крупную кражу, на десять лет осудили. Это было года четыре назад, тогда меня на год осудили за кражу. Но меня увезли на зону кратких, а ту повезли для первоходок.» — рассказала цыганка тётя Тоня.

   «А эта надзирательница и сейчас в этой тюрьме работает?» — спросила я пожилую цыганку.

   Тётя Тоня замялась.

   «Да, я её недавно видела. Сразу только не признала, сильно она похудела. Раньше она была полненькой. Только, бабы, не пытайте меня, её имя не скажу, не то, она отомстит мне.» — сообщила тётя Тоня.

   О том, как звали эту надзирательницу, я уже догадалась.

   Под бронью раздался яростный женский крик:

   «Нет, я сказала, что вернусь только в эту хату! Зовите сюда начальника тюрьмы с Василисой, я отсюда не сдвинусь с места.»

   Минут через сорок открылась бронь, и на пороге стояла разъярённая Дизель и довольная надзирательница Василиса.

   «Да, пусть они мне в лицо скажут, что не хотят со мною в одной хате жить!» — угрожающе кричала Дизель и сверлила каждую из нас своим ненавистным взглядом.

   Мы были все в оцепенении.

   «Ну что молчите? Это правда, что Вы не хотите, чтобы я возвращалась в свою хату?» — продолжала угрожать Дизель.

   Даша подскочила к Дизель и хватая из её рук сумку с вещами, запричитала:

   «Дизель, что ты такое говоришь, мы тебя уже давно ждём, соскучились!»

   Следующей, шустро подскочила пожилая цыганка, чем меня и многих удивила:

   «Добро пожаловать, дорогая Дизель, как же мы тебя заждались!»

   «Привет, Маша!» — сказали мы по-очереди, не сдвинувшись с места.

   «Барби, а ты чего же? Переметнулась или берега попутала, ты чего меня не обнимаешь, не встречаешь?» — угрожающе спросила Дизель.

   После этой фразы, к Дизель подошли и обняли её все, кроме меня, Полины и тёти Маши-адвоката.

   Дизель повернулась к надзирателям и сказала:

   «Вот видите, все рады моему возвращению. Давайте спросим у них, кто не хочет, чтобы я осталась с ними в хате?»

   Все арестантки испуганно молчали. Тишину нарушила довольная надзирательница Василиса:

   «Значит так, Маша-Дизель, эту неделю ты здесь побудешь, как на испытательном сроке. Девочки без тебя, посмотри, какой порядок в камере навели! Чистота, порядок, табаком не воняет. Вели себя тихо, дружно и без скандалов, чего в этой камере раньше не было. Ну только один раз, пошумели на 9 мая, когда песни и танцы здесь устроили.»

   «Обещаю, что и со мною не будет никаких скандалов.» — пообещала Дизель.

   Когда бронь закрылась, то Дизель посмотрела на меня, потом на тётю Машу-адвоката и сказала:

   «Пока неделя испытательного срока, скандалов не будет. А потом видно будет.»

   «Машка, ты посмотри, какой у нас теперь клёвый душ в хате! Это худышка договорилась с козлятниками.» — сказала цыганка Маша и потащила Дизель в туалетную комнату.

   Выйдя из душа, Дизель недовольно осматривала камеру:

   «Вы что стены покрасили?»

   «Это мы их «Доместосом» отмыли. Худышка сделала такой раствор, что с первого раза стены отмылись от гари.» — ответила цыганка Барби.

   «А вешалки и полки тоже худышка перевесила?» — недовольно пробурчала Дизель.

   «Да нет, это Лера-кобёл перебила, она и холодильник отремонтировала, и дверцы на тумбочках. А как мы тут зажигали на праздники, ты не представляешь, как весело нам было!» — радостно сказала Даша-дорожница.

   «Смотрю, вам тут и правда без меня весело было. А меня с больнички не хотели сюда вывозить. Вообще ничем не лечили. Связи с родными нет. Когда я стала требовать, чтобы меня обратно сюда привезли, то мне заявили, что начальник тюрьмы запретил меня возвращать. Это сегодня, случайно, мне повезло, когда Василиса привезла в больничку какую-то зэчку с кровотечением от выкидыша. «Васька» зашла меня проведать, и я её уговорила меня забрать с собою в тюрьму. Когда приехали сюда, она пошла договариваться к начальнику, а какой-то козёл из дежурных по тюрьме заявил, что меня отправят в камеру к цыганке Розе. А когда повели в ту хату, я побежала в обратную сторону к нашей камере, схватилась за бронь и сказала, что пока не поговорю с начальником тюрьмы, с места не сдвинусь.» — рассказала Дизель.

   В этот момент открылся карман на брони и продольный сообщил, что меня отведут на свидание с родными. Я с облегчением вздохнула и ушла на встречу с сыночком.

   Через два часа, когда я возвратилась в камеру, то все были нервными, некоторые заплаканные. Дизель посмотрела на меня так, словно выстрелила из пистолета. По соседству со мною, на верхней шконке-пальме лежала Даша и громко рыдала. В камере была гробовая тишина, телевизор не работал, на полу около стола – общака валялся разбитый пульт от телевизора.

   Я взобралась на свою шконку и стала перебирать ходатайства, готовясь к завтрашнему суду.

   Неожиданно к моей шконке подошла Дизель, и сквозь зубы проговорила:

   «Ты же обещала не вешаться на Адама!»

   «А она и не вешалась! Он сам ей звонил, а она отказывалась с ним разговаривать!» — подскочила сокамерница Полина и встала около моей шконки.

   «Тогда с чего он ей курицу-гриль присылал? Сама, небось, выпрашивала у него, когда в суд ездила? И смартфон тоже.» — яростно произнесла Дизель.

   Я удивлённо посмотрела на рядом лежащую Дашу-дорожницу, и она мне объяснила:

   «Это тётя Тоня всё рассказала, пока ты на свидание ходила.»

   «Да, спасибо тёте Тони, что, хотя бы, она не ссучилась, как все остальные! Продажные твари, за курицу готовы продать дружбу!» — всхлипнула Дизель и ушла на свою шконку.

   «Теперь понятно, кого имела ввиду транзитка, когда говорила, что у нас в хате – провокатор.» — негромко сказала я, глядя с презрением на пожилую цыганку-рецидивистку тётю Тоню.

   Дизель рыдала на своей шконке, мы все молчали и каждый занимался своими делами. Перед отбоем Полина предложила заняться дыхательной йогой и забралась ко мне на верхнюю шконку, но не успели мы и двух упражнений сделать, как к нам подбежала разъярённая Дизель и угрожающе прокричала:

   «Хватит рисоваться перед мужским корпусом! Или я вам обеим сейчас морды набью! Дашка, слазь со шконки, иди, откричись на соседний корпус, что нам сегодня не нужна дорога!»

   Я была напугана, а Полина растерянна. Несколько минут мы безмолвно смотрели друг на друга, и я сказала:

   «Полина, мне завтра в суд ехать. Я хотела, чтобы ты и тётя Маша посмотрели мои ходатайства, которые написала. Ты же тоже юрист, поищи, может ошибку найдёшь.»

   «Девочки, идите ко мне на шконку. Втроём посмотрим ходатайства.» — позвала нас с Полиной тётя Маша-адвокат.

   В тот момент, когда мы спускались с пальмы-шконки, загрохотал засов на брони.

   «Девочки, принимайте к себе арестанток на пару дней, а то их камеру затопило канализацией!» — сказала вошедшая в камеру Василиса.

   На пороге стояли две молодые девушки. Одна из них, блондинка с длинными волосами, радостно улыбалась мне.

   Когда бронь закрылась, то блондинка сказала мне:

   «Привет! Ты не помнишь меня? Мы с тобою уже встречались, в клетках-отстойниках суда. Меня тогда осудили после подписки. А ты со своим мужем была, вы так влюблённо в суде ворковали.» (Встреча в суде. Тюремные ставки и реалити-шоу.)

   «Так-так. И кто у нас муженёк? Из мусоров?» — заинтересованно спросила Дизель.

   «Да нет, он тоже в клетке был. Кажется, его зовут Адам? Как же я тебе тогда позавидовала, такую любовь мужа можно увидеть только в индийских фильмах!» — радостно сообщила блондинка, глядя на меня.

   «Или в театре комедии….» — грустно подумала я, боясь посмотреть в сторону Дизель.

   Следующая глава  «Рай или Ад в некурящей хате.»

   Продолжение читайте: Куда ведёт дорога из тюремного чистилища?

Поделиться ссылкой: