17. Шакалы в тюрьме.

   Начало: Беспредел на следственных действиях.

   «А какая ей выгода, в том, что она бесплатно подсовывала Фае психотропные таблетки?» — тихо спросила я.

   За неделю до этого разговора.

   Соседка по шконке Наташа-воровка, наблюдая, как я пытаюсь писать левою рукой заявления в суд, предложила мне свои услуги в качестве писаря. Договорились, что за эту услугу я ей заплачу десять сигарет.

   Другая сокамерница Наташа-наркоманка предложила за пачку сигарет выстирать моё бельё и подежурить в камере вместо меня.

   Так как я не курила, у меня были постоянные запасы с сигаретами, которые присылал мне котёл и передавал через передачку мой сын.

   Предложениям сокамерниц я очень обрадовалась. Правая рука постоянно немела и существовала отдельно от меня, поэтому мне приходилось всё делать только левою рукой.

   Итак, в тот момент, когда я надиктовывала сокамернице-писарю текст заявления в суд, открылась бронь и в камеру завели женщину с двумя большими дорожными сумками. На вид ей было под шестьдесят лет, полновата, высокая и несимпатичная татарка.

   Сев на скамью и положив руки по-директорски на стол-общак, она внимательно стала каждую из нас рассматривать.

   «Меня зовут Фаина. В этом городе я одна из известных фермершей. Арестовали меня по 159 статье, пытаются мне пришить то, чего я не совершала. По факту: я «закусилась» с одним козлом, который положил  глаз на мои поля. Воевала с ним долго, но только недавно узнала, что его «крышует» один высокопоставленный человек из органов. Закрыли меня на два месяца, но через неделю у меня апелляция на жалобу об аресте, и я уже выйду на волю. У меня очень крутой и дорогой адвокат! Но за эту неделю надеюсь, женщины, мы не будем воевать? Поэтому, я пришла к вам не с пустыми руками, а с гостинцами! Кто поможет мне разобрать сумку с продуктами?»

   В ту же секунду, к Фаине подскочила Маша-хохлушка и стала помогать выкладывать на стол вкуснющие продукты.

   Здесь были: курица-гриль, сервелат, бекон копчённый, хамон, сало с прослойками, конина, буженина, брынза, сыры голландский и Эдам, свежие помидоры, огурцы и клубника, мандарины, апельсины, яблоки, груши, киви, бананы, лаваши, французские батоны и сладости к чаю от чак-чака до пирогов. Все продукты были изрезаны на части.

   Не каждой из нас такие продукты были по карману на воле в январский месяц.

   «Давайте женщины, сядем покушаем, а потом уже будем знакомиться.» — предложила она.

   «Вы обрусевшая татарка? У вас столько сала с собою привезено.» — спросила я Фаину.

   «Ага, обрусела я из-за русского мужа, вместе мы почти двадцать лет. Он меня моложе на пятнадцать лет. Первый муж умер. Детей нет. Вот и живу ради молодого мужа, и сама душою молодею!» — грустно произнесла Фаина и разрыдалась. 

   Мы всей камерой принялись её утешать и рассказывать о своих бедах. Так и познакомились.

   Поздно ночью Маша-хохлушка предложила Фаине отзвониться своему мужу. Фаина очень громко разговаривала, и Маша на неё постоянно «шикала».

   Сначала Фаина приказным тоном перечислила мужу продукты, которые он должен был назавтра ей передать. После её вопроса об адвокате и о своём бизнесе, наступила десятиминутная тишина, Фаина безмолвно слушала отчёт мужа.

   Неожиданно она закричала на всю камеру, истерично зарыдав:

   «Чтобы они все сдохли! Ааааа… Сволочи!»

   С молниеносной скоростью Маша выхватила из рук Фаины телефон и только успела его спрятать, как в камеру вбежали надзиратели с дубинками.

   Надо отдать должное, что Фаина успела понять свою ошибку и продолжая рыдать, запричитала:

   «Люди добрые, за что нам, женщинам такие страдания? Разве можно женщин содержать в таких условиях в нашей современной стране? Вы же здесь работаете и получаете зарплату благодаря моим налогам, которые я, как дура исправно платила! Создайте же нам цивилизационные условия! И позовите срочно врача, мне плохо, у меня поднялось давление из-за клаустрофобии в тюрьме!»

   Я и остальные сокамерницы сидели на своих шконках и испуганно таращились то на тюремщиков, то на рыдающую Фаину. 

   Надзиратели поверили, что у Фаины была истерика из-за клаустрофобии и её вывели к врачу в соседний корпус. Сопровождать Фаину разрешили Маше-хохлушке.

   Когда бронь за ними всеми закрылась, меня всю трясло, как и Наташу-армянку. Я быстро вытащила телефон из своего кроссовка и отдала ей, чтобы она его спрятала. Только вчера армянка купила этот телефон у Белки из соседней камеры.

   Когда пришли Фаина и Маша, они сели на Машину шконку и долго шептались. После чего Фаина легла спать и проспала до следующего вечера.

   Днём Наташа-армянка неоднократно делала замечание Маше-хохлушке, Миле-дорожнице и Наташе-наркоманке, что они без спроса поедают Фаины продукты. Однако Маша заверяла, что Фая теперь с ними «хлебка» и разрешила им в любое время угощаться её запасами.

   Перед вечерней проверкой Фае принесли передачку от мужа, товарный запас был таким же, что и вчера на столе, только всё было ещё в больших объёмах.

   В течение недели, каждый день Фаине приносили передачку от мужа, продуктовая корзина каждый раз была одинаковой.

   Холодильник был полностью забит Фаинами продуктами. Фая ходила грустная и ждала апелляционного суда. С мужем больше она ни разу не поговорила по телефону, была на него злая.

   О причине недовольства Фаи на мужа нам было неизвестно. Маша и Фаина каждый вечер о чём-то шептались, татарка изливала душу хохлушке. После этого Фаина укладывалась на свою шконку и спала почти сутки до следующей вечерней проверки.

   По утрам Фаину на проверку никто не будил. Маша заявляла тюремщикам и нам, что у Фаи было высокое давление и она, выпив таблетку от давления, недавно уснула. 

   На пятый день, когда Маша купалась в душе, Фаина подсела ко мне на шконку и шёпотом спросила у меня:

   «А каким цветом капсулы «Ново-Пассита»?»

   «Не помню. А что?» — также шёпотом ответила я ей.

   «Дело в том, что я на свободе пила «Ново-Пассит» капсулы были белого цвета, а здесь коричнево-белые. Раньше они мне слабо помогали. А сейчас я от них постоянно сплю, как от психотропных. Мне как-то назначали психотропные таблетки, сначала я от них спала, а потом у меня случился аллергический приступ и меня еле откачали в реанимации.» — рассказала шёпотом Фаина.

   «Эти таблетки тебе дал тюремный врач?» —  спросила я.

   Фаина отрицательно покачала головою. В этот момент Маша-хохлушка вышла из душа, и Фая неожиданно спросила у меня:

   «А ты была в Подмосковной лошадиной деревне господина «Х»?»

   «Нет, я была однажды на его домашней фазенде. А откуда ты знаешь, что я с ним знакома?» — удивилась я.

   «Я не знала о вашем знакомстве. Просто я увидела твой рисунок лошади и услышала, что ты хочешь на воле разводить племенных коней. Вот и поинтересовалась. Я даже не предполагала, что настолько мир тесен, и ты лично можешь его знать.» — огорчённым голосом ответила она.

   «Другом я его назвать не могу, как и хорошим знакомым. Однажды друзья пригласили меня к нему на просмотр его цирковых лошадей. Он нас радушно принял, накормил ухой. А потом провёл фотосессию. Но свою фотографию я так и не получила.» — сообщила я.

   «Это с ним я бодаюсь за свои земли. И видимо, уже проиграла. Несколько дней назад, когда я была в ИВС, бухгалтерша, которую я уволила, предоставила мою «чёрную бухгалтерию» в следком. Муж по телефону сообщил, что провели обыски в офисе и дома, изъяли компьютеры и мой ноутбук. Полгода назад я ту бухгалтершу уволила из-за связи с моим мужем. Но я дура, тогда его простила. Теперь я в женской тюрьме, а муж с любовницей живут на мои деньги. Думаю, что из-за чёрной бухгалтерии мне точно теперь «десятка» светит!» — поделилась наболевшим Фая.

   В этот момент Маша-хохлушка позвала Фаину ужинать.

   На следующий день у Фаины должно состояться судебное заседание по апелляционной жалобе, поэтому она раньше всех легла спать, ещё до отбоя.

   «Телепузики» — так мы называли апелляционные заседания суда. На рассмотрение апелляционных жалоб, заключенных не вывозят из тюрьмы, а отводят в специальные комнаты, оборудованные компьютерами с мониторами, чем-то напоминающие банкомат, только экран побольше. Посредством видео-конференцсвязи и проходят заседания апелляционного суда с арестантами тюрьмы.

   С «телепузиков» Фая пришла злая и заплаканная.

   «Арест продлили на шесть месяцев! Разговаривать пока не хочу ни с кем!» — угрожающе объявила она.

   Фаина молча выложила из холодильника на стол всю свою еду и прямо из пакетов начала агрессивно есть. Маша-хохлушка налила в свою и её кружку ароматного кофе, молча поставила кружку перед Фаей, а сама, затянувшись сигаретой внимательно рассматривала её и думала о чём-то своём.

   Глубоко за полночь, Фаина ругалась по телефону со своим мужем. Потом теми же нецензурными словами «обласкала» по телефону и своего адвоката. После разговора с ними у неё опять началась истерика с рыданием, но в этот раз Фая вела себя потише, боясь привлечь надзирателей.

   Утром я и многие сокамерницы проснулись от истерического крика. Мила визжала, а в дверях туалета лежала Фаина. Её тело содрогалось в судорогах.

   «Приступ эпилепсии! Давайте её оттуда вытащим! Мила, зови постовых и врача! Я за ложкой.» — распорядилась Наташа-армянка.

   Через несколько минут в камеру вошли «козлятники» с носилками и вчетвером вынесли бесчувственное тело Фаи из нашей камеры.

   Перед обедом в камеру зашли пять надзирательниц и начали проводить «шмон». У Маши-хохлушки нашли в баночке из-под аскорбинки несколько коричнево-белых капсул.

   «Откуда у тебя эти капсулы?» — грозно спросила надзирательница Ольга Васильевна.

   «Мне их тюремный врач назначил пить от нервов. У меня и рецепт есть на них, мне на воле его психиатр выписал.» — спокойно ответила Маша и достала из сумки рецепт.

   «Ты эти таблетки давала заключенной, которую сегодня на носилках увезли в больницу?» — продолжала допрашивать надзирательница.

   «Нет, не давала. Неделю назад ей ночью врач какие-то таблетки выдавал от давления. Все эти дни она пила свои таблетки от давления.» — так же спокойно ответила Маша.

   «С больницы позвонили и сказали, что у неё «передоз» от психотропных таблеток. Откуда они у неё? Сейчас мы только у тебя обнаружили подозрительные таблетки без упаковки. Так, пойдём к врачу и выясним у него, что это за таблетки.» — произнесла надзирательница и вывела Машу из камеры.

   «Сегодня ночью я видела, как хохлушка давала Фаине таблетки.» — шёпотом сказала Наташа-воровка, когда мы втроём сели обедать.

   Наташа-армянка также утвердительно кивнула головою и негромко сказала:

   «Я тоже видела, как Машка давала таблетки Фае.»

    «А какая ей выгода, в том, что она бесплатно подсовывала Фае психотропные таблетки?» — тихо спросила я.

   «Ну, во-первых, Фая их бесплатно кормила дорогими продуктами, она была для них, как дойная корова, которую нельзя потерять. Во-вторых, Фая постепенно подсела бы на «колёса» и вот тебе постоянный клиент, которого есть возможность «доить». Фая с первого дня хвасталась своими богатствами. И вроде бы взрослая баба, а так её «лоханула» эта свора.» — шёпотом ответила мне Наташа-армянка.

   В этот момент открылась «бронь» и зашла сияющая Маша:

   «Врача не было на месте. Но мне повезло, нам на встречу шла «Василиса», и она подтвердила, что врач мне выдаёт только успокаивающий «Ново-Пассит», у которого капсулы коричнево-белого цвета.»

   «Вообще-то, «Ново-Пассит» капсулы белого, а таблетки зеленого цвета! Я их давно уже принимаю и знаю. Я даже догадываюсь, что это за капсулы у тебя, которые коричнево-белые!» — возразила Наташа-армянка.

   Вечером этого же дня, у нас опять в камере проходил «шмон», но его делала другая группа надзирателей во главе с тюремщицей Василисой.

   В этот раз у Наташи-армянки нашли телефон и теперь ей грозил карцер.

   О том, что Фаина поделилась со мною своими сомнениями, я никому не сказала.

   Позже о Фае нам стало известно, что после тюремной больницы, её отправили в тюремную психлечебницу.

   Продолжение: Шапито перед судебным заседанием.

---

Пожертвовать на развитие сайта

(Donate to the development of the site):

QIWI: qiwi.com/n/BEF05

           ЮМoney: https://yoomoney.ru/to/4100115451834240

---

 

Поделиться ссылкой: